Отвар, которым  поил меня  Франческо, был противным до изумления.

И  хотя потом никакие ночные кошмары меня не посещали, я всячески пыталась от лечения отвертеться. Во-первых, как я уже сказала, этот отвар был жутко невкусным. Не знаю, какие там еще были травы, но полынь я  возненавидела отныне и навсегда. Во-вторых, после него требовалось отползать кое-куда слишком часто. Моих сил на это пока не хватало, и поэтому дорогому мужу приходилось таскать меня туда на руках. А я стеснялась. В итоге я иногда просто делала вид, что выпиваю всю кружку, а сама быстро выливала половину зелья в удобную ямку у самой стены. Поэтому не всегда спала мертвым сном.

В то утро я проснулась слишком рано, и Франческо еще не успел уйти за дровами. Он уже почти не боялся оставлять меня одну. Точнее, оставлять меня с Марти. Толку от мальчишки все равно особого не было, но подать  кусок хлеба или кружку воды у него вполне получалось. Сознание я теперь почти не теряла – так что Марти тоже не боялся со мной оставаться. Обычно он крутился где-то неподалеку от пещеры, время от времени возвращаясь в нее, и спрашивая – не надо ли мне чего?

Я еще валялась в полудреме и прислушивалась к измученному телу, пытаясь понять – что у нас на сегодня плохого или хорошего, когда два моих приятеля начали о чем-то препираться в полголоса.

- Ты помнишь, Марти, о чем я тебя просил? Смотри! Если проболтаешься – выдеру тебя собственноручно.

- Ну, чего ты все грозишься? Я же тебе слово дал! Значит, ничего ей не скажу.

   Интересно, о чем это они?

Пока я размышляла – на какой козе подъехать к мальчишке, чтобы что-то у него выведать, он благополучно исчез. Тогда я принялась думать о том, как последнюю пару дней вел себя Франческо. Но не вспомнила ничего необычного. То, что он возвращался  уставшим и измотанным – и потому  не слишком многословным,  было в порядке вещей. Пока я пыталась «сыграть в ящик» юноша почти не спал. Да и еды у нас тоже почти не было. А то немногое, что Марти когда-то спрятал в пещере, Франческо старался разделить между мной и мальчиком, не оставляя себе ничего, кроме маленького кусочка хлеба.

Что могло произойти такого, чего мне не надо бы знать? Сбежала лошадь? – так и Бог с ней! В лесу появились гвардейцы? – так они из него, наверное, и не исчезали. Но нам их присутствие ничем не грозит -  в пещеру стража не сунется. Для того чтобы ее найти,  надо быть местным жителем. Впрочем, даже не все местные про нее знают. Да и не всякий из них в нее полезет. Про пещеры на Клык-горе байки разные ходили. И многие – их боялись…

   Я снова задремала и очнулась только от голоса Марти:

- Пей, Мариэтта.  Франческо сказал, что это хоть и не мухоморная настойка, но очень бодрит!

«Мухоморная настойка»!
Мои губы тронула слабая улыбка. Старая шутка, которую я придумала на собственном  балу. Мне вдруг подумалось, что за эти страшные дни я постарела на много лет. Вот улыбаюсь Марти, пикируюсь с циркачом, а  в душе – только  боль и пепел. Смогу ли я когда-нибудь забыть все, что пережила? Вернется ли вновь та дерзкая, отважная девчонка, какой я была когда-то?

- Загрустила моя женушка! 
Вошедший Франческо бросил на меня быстрый  взгляд, мгновенно все понял  и привычно перешел на шутовской тон.
- И как же мне ее утешить? Возьми, дорогая, веник - пол подмети, что ли.

   И с этими словами рыжий комедиант протянул мне совсем не веник, а букет полевых цветов.
Я, не веря своим глазам, тут же поднесла его к лицу. Тонкий медовый аромат луга окутал меня. Что же это за чудо?

- Франческо! Откуда цветы?!

- С поля возле деревни.

- Как?! – мне показалось, что я ослышалась. – Но все же сгорело дотла!

- Нет! Мариэтта, я сам не понимаю, что происходит, но наша деревня цела. Она стоит, как зеленый оазис, среди выжженной земли.

- И все, кто там жил…

- Они спаслись! Правда, я совершенно не представляю, каким образом.

- Марти! – я подозвала мальчика. -  Ты не знаешь, случайно, что за чудо  там произошло?

   Мальчик замотал головой.

- Я вообще уже неделю  в пещерах  сижу. И о пожаре от вас же и узнал.

- Кстати, дружище, хочу спросить, что ты вообще здесь делаешь? Почему не живешь с родителями в деревне?

   Марти насупился.

- А не с кем жить. Юрген уехал. Матушка год как умерла. Отец пьет каждый день. Вот я и убегаю из дома. Здесь тихо, хорошо. Если дров побольше натащить и еды прихватить, можно жить хоть целый месяц.

   Сказав это, мальчик  как то странно опустил глаза  и начал  ковырять пол босой пяткой. Мне показалось, что он чего-то  не договаривает. Но тянуть из него подробности не стала. Ребенку, судя по всему, и так приходится в жизни несладко.

 - Да, ты молодец, Марти! У тебя в пещере целое хозяйство. Что бы мы без тебя делали!

   Мальчишка поднял голову и хитро улыбнулся.

- А можно мне покататься на лошадке - раз я такой молодец? 

- Опять покататься! - Франческо страдальчески закатил глаза. – Ты что, хочешь попасть в лапы гвардейцам?

- Да нет там никаких гвардейцев!

- Откуда ты знаешь?

- Сами говорили: пожар страшный был! Гвардейцы думают, наверно, что никто здесь не выжил. Да вы же сами так считали!

   Слова мальчика звучали разумно.

- Знаешь, Франческо, давай отпустим Марти, - я подмигнула мальчишке, -  на разведку. Пусть он доедет до деревни, оставит лошадь за околицей, а сам прогуляется по родным местам и послушает, что говорят люди. Нам эти сведения могут оказаться полезными.

   Франческо кивнул.

- Разведчик Марти, отправляйся в деревню с важным заданием! А потом расскажи все, что узнал,  старшему по званию.

- Ура! Я – разведчик!  - Марти высоко подпрыгнул и кубарем выкатился из пещеры.

   Мы с Франческо снова остались одни.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, губы вновь тронула странная, горькая улыбка. И молча стал собирать разбросанную по полу пещеры  посуду, складывать в кучу дрова.

Так и не найдя, что сказать своему другу, я вновь поднесла к лицу подаренный  букет. Сладкий аромат прогонял душный запах гари, который, казалось, въелся не только в одежду, но и в душу.
Ох, ну почему  наши отношения с Франческо так запутаны? Почему мы почти признаемся друг другу в любви, только когда стоим на грани жизни и смерти? А все остальное время либо дурачимся и подкалываем друг друга, либо вот так – молчим  и не знаем, что  сказать. Но  что могла бы я сказать  ему? Спасибо, что спас мне жизнь? «Душевные» слова, ничего не скажешь! Да и насчет спасения жизни…

Мне до сих пор кажется, что я жива только наполовину. А часть меня осталась - там. На пепелище Фалькенштерна. Или у серого могильного камня.

Почувствовав, что вот-вот разрыдаюсь, я уткнулась носом в букет.
 Так, все, успокойся! Плакать будем потом, а сейчас надо решать более важные вопросы. Например, как и куда мы будем выбираться, когда мне полегчает? С учетом того, что денег у нас – ни одной монетки. Из всех средств передвижения – одна заморенная лошаденка. А из одежды – только то, что сейчас надето.
Я с отвращением посмотрела на вымазанную в грязи и саже черную куртку. Стиркой  заняться, что ли? И помыться, наконец, заодно?

  Часа через три Марти вернулся, пошептался с Франческо и сунул ему в руки какой-то узелок.

- Лети сюда, Птичка! – радостно сказал муженек. – Здесь тебе есть на что посмотреть!

- Попробую, – вздохнула я.

  И осторожно поднялась с вороха одеял, держась рукой за стенку. Ноги вроде бы меня держали, и голова не кружилась.

- Ну, и отлично! Смотри, что Марти для тебя принес. Знаю, ты платьев не любишь. Но ничего другого достать не удалось.

   Франческо развернул сверток. В нем оказался вполне приличный для деревенской девушки костюм: коричневая домотканая юбка, такого же цвета лиф, рубашка из некрашеного льна, и полосатый передник, который я, впрочем, сразу же отвергла. А вот чулки из тонкой шерсти и кожаные башмаки с пряжками были мне впору.

- Куда руки, тянешь, ворона чумазая! – прикрикнул на меня Франческо, когда я попыталась примерить светлую рубашку. – Пойди, умойся сначала и лапы вымой. Вон там, в соседней пещерке из скалы бьет  маленький родничок. Дойдешь или тебя донести?

- Дойду, - буркнула я, обиженная на «ворону».
Ну вот, началось наше нормальное с Франческо «общение».
 – И попробуй только за мной подглядывать!

- Да за кем там подглядывать?!  Что я - тощих птенчиков никогда не видел?

- Чучело рыжее!

- Мокрая курица!

   А вот это он зря сказал.
К горлу сразу же подступил ледяной комок.

Так смешно мы обзывались накануне свадьбы, в замке Тэнтинель, когда Франческо впервые поцеловал меня. Когда мы были счастливы и беззаботны. Когда не знали, что нас ждет впереди. И все, кого мы любим, были живы.
Я резко повернулась и вышла прочь…

В маленькой пещерке  бил из стены звонкий родничок. Я сорвала ненавистную, покрытую слоем золы и пепла одежду. Встала под ледяную воду. Она струилась по лицу, смешиваясь с моими горячими слезами. Струи родника падали в небольшое углубление, покрытое слоем мелкого золотистого песка. Я зачерпнула его рукой и начала втирать в кожу - словно хотела смыть с себя весь мрак и ужас недавних дней. И знала – мне это никогда не удастся!
Наконец, кое-как очистившись от грязи и дрожа мелкой дрожью, я выбралась из родника и только сейчас сообразила, что новый костюм остался в большой пещере, в руках  Франческо.

- Ну, что, ворона черная, отмылась? Стала вороной белою? – голос циркача раздался совсем рядом.

  Я отскочила в глубину пещеры.

- А ну, пошел вон отсюда!

- Вот когда мы в детстве купались  голышом в речке, ты так почему-то не орала.  Да не смотрю я на тебя, не смотрю, на что там смотреть! 

   Франческо входил в пещеру спиной вперед, и для верности прикрыв глаза ладонью.

- Вот ваш костюмчик, дорогая женушка, Одевайтесь скорее, дабы не шокировать законного супруга своими, гм! Как бы это получше выразиться?  Тощими ребрами!

- Сам ты тощий, дубина рыжая!  А я – стройная!

- Ага! Очень стройная. Давай поиграем в прятки дорогая! Ау! Где ты? А я за удочкой спряталась.

- Очень смешно! И, главное, своевременно!

   Дрожа от холода, я поспешно натягивала чулки, рубашку и юбку. Раздирая найденным в складках юбки гребнем мокрую гриву волос, вышла из пещерки.  Увидев меня, Франческо одобрительно прищелкнул языком.

- Очень красивая прическа, дорогая! Очень! Ею только вампиров пугать!

   Я не выдержала и запустила в нахала гребнем. Франческо ловко поймал его  на лету.

- Какая, однако, у нас бурная семейная жизнь!  Не соскучишься! Дорогая, а вон там еще котелок лежит. Им тоже кидаться можно.

   Марти, вбежав в пещеру, радостно закричал:

- Ой, вы играете! Я тоже с вами хочу!

- Сначала женись, дружок! А потом у тебя та-акие веселые игры начнутся!

- Правда?

- Не морочь ребенку голову, - вмешалась я.
Подошла к мальчишке, обняла его.

– Марти, спасибо, конечно, за новый костюм. Но ведь это не матушкины одежки! Ты  что -  его купил? Откуда у тебя столько денег - вот что я не понимаю.

- Ха! Я тоже не понимал сначал,. – Франческо подмигнул мальчику. – Ну  что, приятель, откроем Мариэтте твой маленький секрет?

- Да! Пошли со мной!

   И Марти повел нас узким коридором,  соединяющим  сеть пещер под Клык-горой. Он легко ориентировался среди узких проходов, заваленных каменной крошкой.

- Осторожно, здесь полоток низкий. Камень этот обойдите. Еще два поворота налево. Смотрите!

  Мы вошли в невысокую, узкую пещерку. Из круглого отверстия в полотке лился солнечный свет. И в  бликах его лучей тускло сверкали золотые и серебряные монеты, выпавшие из разбитого, сгнившего от времени сундука.

- Марти! Ты все-таки нашел свой клад, - потрясенно прошептала я.

- Да! – мальчик  подпрыгнул.– Я долго его искал. Несколько лет. Всю гору облазил. Сначала – хотел вылечить маму, но не успел. Потом – все равно искал, потому  что…

   Он внезапно посерьезнел, подошел к нам, взял меня за руку.

- Мариэтта, я знаю, что не ангел, а ты спасла меня тогда на обрыве. Это золото – твое.

- Благодарю, дружочек, – слезы навернулись мне на глаза. – Но я не могу принять такой  дорогой подарок - ты столько сил потратил, чтобы его найти.

- Тогда пускай клад будет общим!

- Вот это другое дело! Спасибо, братишка!