От автора:

Этот рассказ является продолжением произведения Аагиры "Реанимация разлукой". Обязательно его прочитайте :) Я попытался развить тему и, хоть и написал немного в другом духе, надеюсь, вам понравится.

Приветствую, приятель.

Вчера я так и не успел рассказать тебе всю историю о своём друге-ветеране. Как ты помнишь, на войне Ваську ранило, да так, что врачи поставили на нём крест. Но он оказался сильной личностью, цеплялся за последнюю ниточку, продолжал жить и даже работать. А сил ему придавала его неразделённая любовь. Очень Васька хотел признаться леди, которую когда-то любил, в своих чувствах. Леди та, к слову, уже вышла замуж за князя. Да и друг мой немного подрастерял прежний пыл. Но желание рассказать ей о чувствах, которые он к ней прежде испытывал, по-прежнему держало его в строю по эту сторону от черты, которую можно пересечь лишь дважды: войдя в этот мир и уйдя из него.

Доктор тогда по секрету так мне и сказал: он жив лишь каким-то чудом, психологически. А что, если он ей о чувствах прежних расскажет, а она ему в лицо рассмеётся? Или - ещё хуже! - согласится из-за него развестись с князем! Тогда он даст слабину, и жизнь его точно оборвётся, потому что ничто другое, кроме волшебной магии любви, не способно сотворить подобное чудо! Что называется: признается  - и преставится. Стихи, ей-богу.

Мы с товарищами решили ни за что не подпускать друг к другу этих голубков, дабы популяция их не уменьшилась вдвое.

Уж не помню, как я с княгиней той познакомился, но случился такой грешок. Это я от своего влюблённого друга, конечно же, скрыл.

Но вот, наметился у меня юбилей. Кого-нибудь из друзей обидеть и не пригласить? Нет, я не таков. Порвать отношения со знакомыми князьями было бы чревато, а обидеть старого друга – ещё хуже. Да и дело не столько в репутации, сколько - в совести.

Зная, что нельзя допустить их встречи, я соврал раненному другу, что день рождения проведу на следующий день. И действительно, решил праздновать два раза – специально для своего друга и специально для его давней любви-княгини. Даже снял ресторан на целых два дня. Влетело в копеечку, но жизнь друга – дороже. Самых близких своих товарищей я попросил побывать на обоих праздниках, но сделать при этом вид, что каждый из дней рождения - единственный.

До поры всё шло успешно, но нежданно нагрянула беда: кто-то из дальних знакомых болтнул Ваське, что день рождения-то я по правде справляю на день раньше! И пришёл он ко мне не в свой день, а в день, предназначенный для княгини. И говорит мне на крыльце ресторана: «Я и не знал, что ты на сегодня праздник перенёс, хорошо, что я узнал об этом в самый последний момент и теперь имею честь тебя по-божески поздравить!»

А княгиня та, любовь его, за столом сидит и салат освежует!

Один из моих приятелей, хитрец и аферист, всё сразу смекнул и «случайно» вылил ей на платье стакан вина.

Пока я разговаривал с виновником интрижки на крыльце ресторана, его неразделённая любовь побежала в уборную оттирать платье.

Посадили мы нашего друга на её место, попутно пытаясь сообразить - как же нам поступить дальше? Как выпроводить кого-нибудь из этих голубков, чтобы ни один птиц не догадался о наличии другого?

В результате повезло: леди вышла из туалета и незаметно прошмыгнула к выходу вдоль дальней стены, по самой темени. Я перехватил её на крыльце, чтобы попрощаться. Она извинилась, что уходит, но объяснила: негоже княгине с таким пятном на людях позориться.

А мой влюблённый друг, не заметив этого, просидел с нами до вечера.

Бронь с ресторана на следующий день снять так не получилось, аванс пришлось оставить хозяину. Зато удалось отменить заказ на приготовление блюд.

После случались ситуации, подобные этой, где приходилось кривить душой, лукавить и строить козни во благо. Так или иначе мы с друзьями успешно выполняли предписание доктора и не давали нашему раненному соколу, живому лишь из-за чувств своих неразделённых, эти чувства разделить.

Более-менее получалось, но вот произошёл ещё более дурацкий случай.

Ещё одни мои знакомые, муж с женой, разговаривали в магазине как раз про друга, живого лишь благодаря душевным позывам. А о чём ещё разговаривать с женой?

Только вот Васька стоял в том же магазине, с другой стороны от полки с товарами, и всё слышал.

Тем временем знакомый рассказывал жене: «Мы с товарищами договорились, что он и она ни в коем случае не должны встретиться! Так будет лучше для всех, понимаешь? Ну, и вот, так получилось, что я знаю адрес её княжеского поместья. А друг мой через плечо у меня подсмотрел её имя в записной книжке. Я понял: теперь он к ней придёт, и всё пропало! Не «откинется» сам, так князь ему «поможет». Ну, я и сказал тогда: бери ручку, записывай. И продиктовал ему адрес, но изменил улицу на похожую по звучанию. Позже, встретив меня где-то, друг пожаловался, что по адресу тому никто похожий и близко не проживает. Я соврал, что это, наверное, старый её адрес, а новый уже другой. Слава богу, он поверил! Такая вот ситуация».

Дослушав эту историю до конца и поняв, что своим появлением не нарушит разговор мужа и жены, наш влюблённый герой выходит, здоровается и признаётся, что всё услышал.

Приятель побелел от ужаса!

Но наш герой его сразу успокоил словами: «Какой настойчивый молодой человек, наверняка, он ей ужасно надоел или её обидел! Рад, что вы не бросаете товарищей на произвол судьбы, да так хитро все провернули! Молодцы. Сразу видно, мои друзья! Кстати, со мной ведь недавно случилась похожая история. Спросил я у кого-то адрес одной знакомой, про которую я тебе рассказывал, помнишь? А адрес оказался липовым. Как я тогда злился! Но кто же меня так обманул? Я уже и не помню...».

Истерично посмеиваясь, муж с женой что-то промямлили, попрощались и были таковы.

Хорошо же всё обошлось. А в следующий раз могло бы и не обойтись...

А впрочем, ничего не обошлось. У истории было продолжение.

Позже случился ещё один щекотливый казус.

У меня есть знакомый стоматолог, я всегда лечусь у него. Он в курсе этой истории. Так вот, записалась к нему эта княгиня, села в кресло и ждёт, когда врач подготовится к лечению.

И тут прибегает наш влюблённый герой с острой болью! Стоматолог спохватился, когда в приёмной увидел бывшего солдата, и начал ему врать о том, что не может его принять, что бормашина сломалась, вата закончилась, и подобные небылицы.

Зуб болит - это плохо, конечно. Но если наш раненный товарищ встретит свою желанную и ей признается… это гораздо хуже! Потому что от зубной боли не помирают, а от душевной!..

«Ну, хорошо, если уж совсем всё плохо, я приму тебя. Но ты пока подожди немного», - сказал стоматолог, дал дважды бедному другу каких-то таблеток и пошёл лечить княгиню.

И вот, сверлит он ей зуб, случай попался запущенный (у князей же много важных дел, на зубы времени не остаётся), а в это время, слыша отчаянный вой княгини в созвучии со скрежетом сверла, мой друг, страдающий от любви и флюса верхней «семёрочки», еле живым голосом говорит секретарше: «Какие знакомые вопли! Они странным образом вызывают в моём сердце сладостную теплоту». «Наверное, это из-за того, что вы запустили свой зуб», - ответила секретарша.

Когда любовь его ушла в уборную приводить себя в порядок после бурно проведённой лечебной процедуры, стоматолог запер друга в кабинете, а в это время убедился, что его любимая леди покинула клинику. И с чистой совестью провёл операцию страдальцу, любовные муки которого были гораздо сильнее какого-то там запущенного воспаления верхнего коренного зуба...

Когда негодный зуб, посмевший нарушить покой и без того несчастного приятеля, оказался в металлическом тазике рядом со стоматологическим креслом, жуя вату, наш трижды герой (военного, любовного и зубного фронтов) спросил: «Слушай, я слышал, что друзья мои – в сговоре».

Стоматолог от неожиданности уронил щипцы себе на ногу, но, как оказалось, зря. Друг продолжил:

«Чтобы защитить честь и покой знакомой леди, они решили оградить её от навязчивых покушений одного наглого и навязчивого типа. Для этого они всячески делают вид, что не знают её адреса, и подстраивают разные козни, чтобы их встреча не произошла».

«Эм-м-м… ну, наверное», - криво ухмыльнулся стоматолог, и глаз его задёргался под моноклем.

«Понимаешь, - продолжал жевать вату неугомонный Василий. – Я не могу остаться в стороне. Это не в моих принципах. Нас в армии учили решать задачи кардинально и безоговорочно. Если нападает, значит – враг. Значит, надо его пристрелить».

«То война, а то мир», - с ужасом сглотнул зубной врач.

«Я же образно, - поправился калека любовного плацдарма. – В моих принципах – подойти к этому назойливому негодяю и сказать ему в лицо: приблизишься к леди – получишь по физиономии. С такими людьми по-другому нельзя! Вот я и хочу узнать: в курсе ли ты этой ситуации? И если да, то как мне найти этого наглеца?».

Стоматолог наплёл ему какой-то ерунды, сам уже забыл, что сказал тогда.

А друг вот не забыл…

Долго зубной врач сомневался, говорить мне или нет, но всё же собрал нас всех и признался: так и так, Васька о чём-то догадывается, но я вот сказал ему то-то и то-то, надо что-то делать.

В следующий раз этот наш рыцарь на белом коне, пытаясь защитить честь несуществующей леди от несуществующего преследователя (который на самом деле был им самим), пришёл к очередному своему знакомому и принялся его допрашивать. Умело ловил на лжи, а под конец и вовсе чуть ли не к скрытым угрозам перешёл. Мол, умалчивание – это содействие наглецу-преследователю. А даже если и не содействие, а просто бездействие – это тоже фатальная ошибка, которая карается ударом в челюсть прямо здесь и сейчас. Не удалось тому приятелю легко отделаться. Сначала увиливал от ответа, а потом в отчаянье надавил на плохое физическое состояние Василия, мол, нельзя тебе, брат, в таких разборках участвовать, оставь это «профессионалам». Но этим, конечно же, вояку сильно задел. И правда – зря он так сказал, зря! Пришлось ему с позором бежать из кафе, чтобы ещё чего-нибудь лишнего не ляпнуть.

Тем же вечером мы с друзьями собрались в экстренном совещании.

«Что предпримем? – спросил самый старший из нас – бывший командир нашего влюблённого чудака. – Враньё перешло все границы».

«Но мы не можем сказать правду! – возразил стоматолог. – Ведь, когда он узнает, что преследователь – он сам, то тогда поймёт и то, что мы скрываем от него адрес его любимой княгини. А затем он всеми способами выпытает у нас этот адрес и наведается к ней. А ведь желание признаться ей в любви – это единственное чувство, ради которого он ежедневно борется за жизнь!».

«Да, говорить правду – это тактический просчёт, который повлечёт за собой безоговорочное поражение по всем фронтам, - заключил бывший командир нашего друга. – В таком случае есть лишь единственный выход. Один из нас возьмёт на себя роль этого придуманного преследователя».

«Но тогда случится драка!..»

«Так точно», - неумолимо ответил командир.

«Но…»

«Именно поэтому этим преследователем должен оказаться один из нас! – пробасил военный. – Любой другой даст нашему другу отпор и, возможно, отправит его на тот свет. Но если роль негодяя примет на себя один из нас, то, ради спасения жизни своего товарища, во время драки друг поддастся. С мужеством примет на себя все удары, которые я лично помогал поставить своему подчинённому в казарме. Увы, это будет болезненно, а, возможно, приведёт к переломам. А что ещё хуже – доброволец разорвёт дружбу с тем, кого попытается спасти от смерти. Но другого выбора нет».

«И кто же согласится на такое?» - спросил я, и наступила тишина.

В общем, мы вынуждены были бросить жребий. А на следующий день Васька так крепко избил стоматолога, что тот взял больничный на целых три месяца и ещё долго ходил к зубному из конкурирующей клиники. И всё из-за злосчастного жребия, который вытянул он на нашем совещании.

Но зато наш благородный, чтоб его, солдатик доказал себе, что ещё может постоять за честь женщины, и с новой силой принялся ждать того момента, когда сможет признаться своей княгине в любви.

А мы тем временем с новой силой принялись скрывать от него её новый адрес и её новую фамилию, которая перешла к ней от князя, от которого, к слову, нам тоже приходилось всё это скрывать.

Только впредь мы смотрим по сторонам, прежде чем начинаем говорить с кем-то о прекрасной и волнующей истории бывшего солдата, ради великих чувств хватающегося за жизнь и не отпускающего эту последнюю нить ни на секунду.