Глава 3

– Говорю вам, всем положен дар: одним больше, другим меньше, а некоторые и талантом это не назовут, – на меня напал приступ хандры. Утром прислали ответ на работу по физике. В пояснительной записке отмечалось, что всё великолепно, но неинтересно. А самое обидное – так оно и есть, набор чужих мыслей, своих-то нет. – Ксюхе повезло с целеустремлённостью и спортивной злобой. Наташе дана красота и музыкальность. Серёга – хитрый, как обезьяна. А про Шурку и говорить нечего – одна вчерашняя муха, нарисованная на классной доске, чего стоит. У всех есть таланты, кроме меня.

– Не морочь голову. Ты лучший в школе, а может, и в городе, или даже в районе.

– Я так заморачиваюсь учёбой из-за полной бездарности. И чтобы это ощутить, надо очутиться в среде по-настоящему увлечённых. На любой школьной олимпиаде кожей ощущаю, какая пропасть между нами. Куда не кинусь – всё по нулям.

– Золотую медаль мне подаришь, уверяю, она уже у тебя в кармане, – Серёга неисправим и тут нашёл выгоду.

– А что это – тебе? – Возмутилась Настя. – Лёха назвал тебя обезьяной.

– Ключевое слово – хитрая.

– Здорово, – меня стала душить обида, – а теперь ответьте. Когда Настюха свалилась с лошади на конкуре, все дружно её утешали. Когда Наташу рнодаки прессовали за уличные концерты, мы за неё стеной. Когда Ксюху повязали менты, я первый побежал её выручать. А когда у меня просто дрянное настроение, ни у кого не находится доброго слова, а кое-кто, пользуясь моментом, взялся делить имущество.

– Потому что ты сильный, не физически, – в тебе есть внутренний стержень, – это Наташа самая чуткая по отношению ко мне. И говорила она так искренне и тепло, что стала неловко. Правда, смутившись, добавила: – у тебя доброе сердце.

– Ты хороший друг, умный, и… – включился в перечисление моих достоинств Серёга, и тут же всё испортил. – А насчёт золотой медали, не забудь, я – первый.

– Лёха, чего мелешь, у нас на баскете за тебя горой, и на волейболе тоже. И чем ты их подкупил? – Ксюха с досады стукнула по парте кулаком, ведь восхищаться должны только ею и, решив меня добить, добавила: – Если действительно жареным запахнет, появятся Светка и Жаннка. Они дзюдо бросили, сейчас одна в греко-римскую подалась, другая – в вольницы. Эта гопота женского пола в пять минут, на пальцах объяснит, чьи в лесу шишки.

Захотелось убиться об парту. А всё началось с заразы Машки – она мне в сменку подложила мамины туфли. Хорошо, у меня с Сашкой один размер, а кроссовки с физкультуры он оставляет, а так летать мне в зимних ботинках на меху с первого на пятый и обратно. Да ещё сверху больничные бахилы. Потом директриса вызвала по общей связи в канцелярию, и письмо, где вежливо просили не высылать компиляции чужого, им нужны оригинальные работы. А тут ещё Настя заговорила о равенстве. Меня рвануло как бензоколонку. Чудом удалось завладеть общим вниманием. Наташа взяла за руку. Близнецы принялись делить ещё не полученную медаль, это тоже добрый знак: она же моя.

И тут появилась Инна Антоновна. Нет, она не выпорхнула как фея из цветка, хотя многие подозревали, что это так и случилось. Она просто заглянула в класс, увидела нас и мгновенно исчезла. Мне бы насторожиться. Но.

– Лёха, ты же знаешь, как я тебя люблю и уважаю, – Серёга явно заточил зубы на медаль.

– Лёш, мы с тобой лет пять вместе, – Настя не отставала от брата.

– Да что она вам даст, моя золотая медаль? Это просто запись в аттестате, её вообще могут не выдать, а если и повесят на шею, она, окажется пластиковой, а сверху – латунь.

– Лёш, с какой лёгкостью ты убиваешь мечты.

В дверях вновь появилась классная. Не в смысле хорошая. А классный руководитель. Правда, когда папа, увидев её в первый раз, спросил о возрасте, и, узнав, что целых двадцать четыре года – понимающе покачал головой и выдавил: «Действительно классная». Она подозрительно огляделась по углам и, решившись на что-то, направилась к нашей компании.

– Как здорово, что вас застала! Вы словно мушкетёры из толстой книжки.

– Если бы их было шестеро и ещё Ксюха в придачу, они завоевали бы весь мир, – Серёга не любил бессмертный роман Дюма, нещадно критикуя за неисторичность.

– Но-но, мушкетёры не отличались богатырским ростом, не более полутора метров, наша Ксюшенька положила бы этих малоросликов в два приёма, – Наташа блеснула знаниями о временах Людовика тринадцатого.

– Д’Артаньян сначала взглянет вот так, – Серёга выпучил глаза. Гримаса обозначала обворожительный взгляд. – А потом прошепчет на ухо: «Je ne mange pas six jours», и она первая с грифом от штанги наперевес…

– Короче, – классная пресекла базар и, перехватив инициативу, перешла на язык подростков, – выручайте. Беда пришла откуда не ждали. Ребята, надо помочь отстоять честь школы. Нужен музыкальный номер. Обычная эстрадная песня.

– А почему мы? – Настя правильно сформулировала вопрос.

Учительница широким жестом обвела класс. Унылое зрелище: пятнадцать одноклассников в разных положениях и позах застыли, уткнувшись в телефоны.

– Вы – единственные нормальные. Разговариваете на переменах, куда-то вместе ходите, не удивлюсь, если и в карты бумажные играете.

– Это наветы злопыхателей, – Ксюха – настоящий клад для шпиона, так палиться может только она. – И что бы ни говорили, в очко мы не рубились, ни так, ни на деньги, но если и играли, то знайте, – я лучше всех.

– Сдаётся мне, это они нормальные. Большинство диктует стандарты, – Серёга первым стал отмазывать Ксюху – та могла ещё много рассказать о том, что мы делаем с картами на голубятне. – Сейчас миром правит пасьянс «Косынка».

– Ты бы ещё «Нортон коммандер» вспомнил, – соскочил с карточной темы я и продолжил: – мы – актив класса, и с этим смерились. Хорошо. Но привлекать других поговорить, обозначить проблему, собрать ресурсы, определиться с методом.

– Лёш, сколько тебе лет? Я осторожно догадываюсь, о чём ты говоришь, – первая задача решена, Ксюхины откровения замылены и слиты. Но и мои слова явно попали в цель. – Я скоро сама напишу мессенджер, чтобы иметь возможность общаться с учениками.

– Не сможете, – это Мишка Володин, считающий себя большим специалистом, почти хакером. И, не отрываясь от набивания очередного послания, добавил: – Серьёзные проблемы с протоколами.

– Ты напиши, – робкая надежда загорелась в глазах Инны Антоновны, – сможешь?

– Не маловероятно, – практически по слогам пробурчал Мишка. Всё внимание пожирал экран, куда, пришёл очередной крик товарища по несчастию. – А так лениво.

– Им лень. Итак, во всём. Если б не вы с внеклассной работой, совсем швах был бы.

– Почему? Есть Маша Лопухина, Егор Конев, Лена Радченко, – с надеждой взялась перечислять Наташа.

– Без шансов. Их в одном помещении не собрать. А для вас это – раз плюнуть. Просто подготовитесь и споёте, – классная включила всё обаяние. Большие собачьи глаза сменились котятами с треугольными хвостами, играющими клубком шерсти у ног старушки. Последним гвоздём стало обращение к чувству товарищества:

– Давайте, выручайте.

Настя оглядела нас: для пущей драматургии не хватала ещё как мушкетёры из кино – два пальца на руку. И чтобы тревожная музыка звучала. И наезд на Ксюху, а та смотрит вдаль до колик пафосно, и чтобы мармеладно-розовый закат.

– Когда выступление?

– Через неделю, – Инна Антоновна засияла изнутри. Потом напустила учительской строгости. – Я надеюсь на вас.

***

– Мы своих не бросаем! – Ксюха как всегда, пафосная поза и взгляд в светлое будущее. И через мгновение ко мне: – Лёха, давай придумывай, ты же самый умный.

Я сел на любимое место. В кафе кроме нас никого. Три часа. Обед кончился, а с работы народ ещё не потянулся. Время скидок и нас, школьников.

– Всё просто – надо правильно ставить вопрос и ответ сам придёт. Какова цель, определить проблему, путь решения, инструментарий – ничего сложного.

– Ну и? – Ксюха приняла положение человека с знаменитого рисунка Да Винчи, прислушалась к ощущениям. – Что-то не торкает теория.

– По Лёхиной схеме, – Серёга стал переводить на человеческий. – Цель – музыкальный номер. Решение – мелодия, текст; исполнение делится на вокал и танец. Инструментарий, поют – Наташа с Настей, мы на подтанцовке. Непонятно, кто нам эти «половецкие пляски» поставит.

– Это как раз просто, – Ксюха приняла позу дискобола. – Есть у меня одна знакомая и должок за нею. А что вы с остальным делать будете? Моцарту позвоните?

– Давай, глумись, – а на меня обрушилась химера по имени пятифилия: чтобы всё на пятёрочку. – Устроим классический мозговой штурм. Что с музыкой?

– Есть одна схемка, и она работает – аниме.

– И чем нам помогут мульты с девочками в матросках и покемонами?

– Не всё так просто. Ты в курсе, что девяносто пять процентов мировой анимации делают японцы? Мы это называем аниме.

– Вряд ли. – Не поверил я. – А «Дисней» и прочие? Сколько тогда островитяне выпускают?

– Прикинь, какой объём. Они ещё и музыкальные, мульт начинает одна, называется опенинг, заканчивает другая – эндинг, и в середину что-нибудь вставят.

– И в чём прелесть?

– Их много! И главное – минусы, они их официально выпускают и поэтому найти музыку ничего не стоит. И песен этих никто не знает. И у меня есть на примете несколько подходящих.

– Так, с музыкой разобрались, а со стихами?

– Не называй это поэзией, – Наташа поморщилась, как от зубной боли. – Такое барахло ты можешь сочинять пачками. Сами что-нибудь нарифмуем.

– Теперь исполнение. Как это вообще происходит?

– Петь будем мы с Наташей, вы – зажигательно плясать. Ксюха со своим ростом выпадает. Она уже отличилась, подогнав нам хореографа. Знает толк в тренировках. Будет нам наставником.

– Итак – решено! – Ксюха всегда рада возможности покомандовать. – Будем играть в злого Сержанта.

– Почему? Классика жанра – кнут и пряник.

– А кто не хочет играть в злого, получит откровенно мерзкого.

***

В выборе музыки мы всецело положились на Настю. Она скинула на почту как плюс, так и минус. Песня понравилась. Я трудился над структурой текста, поверяя алгеброй гармонию. Ничего не получилось, решил провести ещё один мозговой штурм. Сошлись на голубятне, благо тепло.

– Итак, я собрал вас здесь… – и после известной всем классической фразы перешёл на Ксюхину манеру изъясняться. – Короче, о чём петь будем?

– О футболе. А что, это актуально?

– Об отважном еноте, – Сашка не терял времени даром. Установил свою модель на коробку из-под сыра, рисуя сотый портрет.

– Балбесы! Петь будем, о любви.

– Да, у неё с рифмами попроще: морковь, вновь, в бровь, всё в кровь.

– Теперь о форме, – я не мог позволить нам увязнуть в спорах. Подставляй под переменную, что хочешь. – Идёт трёхстишие, у японцев это в традиции: рифмуй две первые строчки, а третью бей смысловым акцентом. И главный бонус – они постоянно поют слова, а в нашей традиции – вставлять междометия и прочие гласные. О содержании: четыре трёхстишия и речитатив. Первое – надежда. Второе – путь друг к другу. Встреча. Ну и о будущем. И всё на позитиве. У меня даже есть первые две строки:

Радостный день стучит в окно,

Солнце взошло, всё решено.

– Счастье не минует нас с тобой, – покрываясь красными пятнами, проговорила Наташа.

– Настоящие буриме! – Восхитился Сашка.

– Дальше.

Про встречу тоже получилась. Я предложил первую строку, Наташа выдала остальные. И по налаженной схеме добили оставшиеся два куплета. Она смущалась, её лицо то заливало ярким румянцем, то выцветало болезненной бледностью. А финальную фразу вообще произнесла сдавленным шёпотом. Такой я её не видел. Может что-то случилось. Но все дружно уставились на меня. И после паузы Серёга, поняв, что ничего не произойдёт, с разочарованием проговорил:

– Ладно, Лёха, давай читай что получилось.

Радостный день стучит в окно,

Солнце взошло, всё решено.

Счастье не минует нас с тобой.

Я на бегу и сердца стук,

Жду прикосновений наших рук,

Сбудутся мечты и сны сейчас.

Лишь бы с тобой – в руке рука,

Сердце стучит – и в облака

Унесёт нас ветра тень.

Пусть наша жизнь цветёт, как сад,

Чудесных красок маскарад,

И вместе будем навсегда.

– Хрень какая-то получилась.

– Да, не Пушкин, – Сашка подвёл неутешительный итог.

Общее уныние пресекла Наташа, к ней вновь вернулись уверенность и самообладание. Она, с улыбкой опытной кошки, наблюдающей за наивной игрой котят, взяла листок с текстом и запела. Запела без музыки, а капелла. Со второго куплета подстроилась Настя. Они обе учились по классу фортепиано в музыкальной школе. И одно время вместе ходили на хор. Правда, недолго, Наташа бросила, и свой любимый саксофон осваивала сама. Настя доучилась, и на выпускной концерт мы ходили все вместе. Играла она очень даже ничего. Пели уверенно, сперва слегка потолкавшись голосами, ища точку слияния, а закончили просто волшебно. Всё подытожила Ксюха в своём стиле.

– Как говорит мой тренер: мастерство не пропьёшь!

***

Поставить нам танец согласилась хореограф по фигурному катанию, что такого наплела ей Ксюха – неизвестно, но она решила поработать с нами. Нам намекнули на должок, но не стали раскрывать подробностей.

– Что за песня? – Спросила Светлана. Ей за тридцать, но она потребовала, чтобы к ней обращались именно так. – Такая свежая. В первый раз слышу, а я много музыки через себя пропускаю. И минус что надо.

– Это из японского мультфильма.

– Тогда понятно, я не сильно ориентируюсь в этой субкультуре, но всё будет ещё проще, чем я думала. У них это называется, идолы или кумиры. Есть симуляторы типа игрушек, в них из элементарных движений строится танец, я сейчас минут за двадцать соберу. А Ксения вас подрессирует.

***

– Девчонок от сложных движений освободили, потому что поют. Если их нагрузить, кроме притопа два прихлопа, задохнутся. Поэтому вся мощь танца обрушалась на вас. И нечего скулить. Взялись – рубим хорошо, или не делаем вовсе. Что, отдохнули? В строй, задохлики!

Это шестой сет, как их называла Ксюха. Мы отрабатывали движения, составленные хореографом Светланой в редакторе танцев, до автоматизма. На ноутбуке всё легко: две девочки пели, на заднем плане три подростка откоблучивали простые па. И хоть делали они это коряво, но спокойно, точно, и не выбиваясь из ритма. Когда Ксюха показывала движения, оставалась точность, но пропадала нескладность, даже появлялось изящество. С её феноменальной координацией можно, в балерины. Вот только рост и вес, и представьте, в «Лебедином», когда прекрасная прима пойдёт на очередного негодяя меня локтем в челюсть. Останется ли это тем балетом, который мы так любим.

В первый день не получалось ничего. Ксюха глумилась над тем, что слабаки, что мы внуки буратин, и что всех троих выстругали из одного полена. И желая добить наше мужское самолюбие, делала стойку на руках, когда мы валились от усталости на маты, сваленные в углу. Правда, на третий день занятий, когда стало получаться, не знаю, как остальные, а я начал ощущать, пускай извращённое, но удовольствие. На пятый, когда позвали девчонок, я почувствовал, что не зря всё это. На шестой день живое пение под минус понравилось даже Ксюхе. Но вот что покоробило: Инна Антоновна за всю неделю ни разу не поинтересовалась, как у нас дела. Мне бы задуматься, но мы весело, проводили время, и анализировать ситуацию не хотелось.

***

В среду, в день выступления, Инна Антоновна отловила меня у раздевалки и с заговорщицким видом поинтересовалась, словно я главный, как с номером.

– Да всё просто прекрасно, на мой непрофессиональный взгляд.

– Это хорошо, сегодня у «Спутника», в три с четвертью, – добавив таинственности, сказала она. Дважды оглянулась, высматривая, кто стоит в дверях буфета и, увидев, попыталась раствориться в толпе младшеклассников. Показалось, что она путает след, уходя огородами.

***

Третий месяц осени, градусов четырнадцать. Хорошо. Снег должен лежать, а многие до сих пор по-летнему.

– Того, кто наколдовал такую осень, надо премировать.

– Путёвкой на Колыму – там сейчас наша погода, – Серёга не терпел зиму, но он любил спокойствие и порядок. А где: конец ноября – многие, вот я, например, стал одеваться по-зимнему, а на улице тепло. Это добавляло лёгкой пестроты и колорита. Кругом как одетые в летние футболки, так и в зимние куртки, с надвинутыми на глаза капюшонами.

Инна Антоновна выглянула из-за угла кинотеатра, со стороны стоянки, воровато оглядела окрестности и помахала нам рукой. Мы подошли к микроавтобусу с глухо за тонированными стёклами. Удивляло всё: и то, что надо куда-то ехать, отсутствие прочих сопровождающих и пугающий вид транспортного средства, на таких и похищают детей, а потом требуют выкупа у родителей. Вот только не на тех напали – с нами Ксюха, и сердить её я бы не посоветовал никому.

Водитель автомобиля рассудил правильно, не став нас похищать, и, развернувшись в сторону центра, дал по газам. В дороге балагурила неистощимая на спортивные темы Ксюха. На этот раз, её компетентной критике удостоились наши футболисты. Впрочем, и папа вчера на телевизор ругался, так что скорее засудили. Следующей слово взяла Настя. Ну а эта – о лошадях, какие они умные, красивые, добрые, и это ничего, что копытом по голове – на ней ведь каска. Наташа сидела рядом, смотрела в окно и мило улыбалась. Так, а куда это мы едем? Как только мысль оформилась в связную фразу, водитель нажал на педаль тормоза.

Каширское шоссе, Дом культуры «Москворечье». Да, не ближний свет. Настя замерла, и через мгновение одними глазами показала на огромную афишу слева от центрального входа. На ней значилось: «Кастинг к программе «Голос» и сегодняшнее число.

– Поторопитесь. Наш номер – восьмой, – Инна Антоновна поняла, что попалась бросилась к входу, и на бегу выкрикнула: – Группа называется «Ритмы времени».

– «Голос»? – Настя не сдержала эмоций.

– Кастинг? – возмутился Серёга. Это он должен манипулировать людьми.

– «Ритмы времени»? – нашу спортсменку, как всегда заботила всякая чушь.

В холле разделились. Ксюха, поняв, куда идти смотреть выступление, поспешила занимать место. Она, не заметила баннера, который объявлял, что это не концерт, а кастинг. Впрочем, такие, как наша Ксюшечка, нигде не пропадут. Мы отправились переодеваться, на классную решили злиться позже, сейчас – выступление. Для мальчишек отгородили часть вестибюля и поставили ящики с кодовыми замками. Когда мы зашли за кулисы, выступать готовились шестые.

Я не успел испугаться. Вышли на сцену: в зале темно и тихо. Заиграла музыка, – руки, ноги, да и всё остальное стало двигаться помимо воли. Ксюхина дрессура давала о себе знать. Правда, музыка играла очень тихо, а песни и вовсе не слышно. Но всё вышло как нельзя лучше. Отскакав зайцекроликами, мы выстроились в шеренгу и подошли к краю сцены. Мрак отступил, обнажив зрительский зал, где в середине художественно разложили музыкальные инструменты, а в центре композиции стоял стол, за которым сидело шестеро. Один из них спросил:

– А почему у вас на первичной фонограмме другая песня и поёт мальчик?

– Мы всё решили изменить, – Серёга, как истинный мастер выкручиваться, начал напускать туман, – потому что нашли, как нам показалось, идеальный вариант.

– Да, сейчас вы звучите, намного лучше. Девочки прекрасно спелись, да и хореография на высоте.

«Вроде выплыли», – пронеслось у меня в голове. Ещё потопчемся и надо бежать со сцены. Рядом со мной стояла Наташа, и не сводила глаз с чего-то в темноте. Я проследил за её взглядом. О нет, среди музыкальных инструментов саксофоны. Быстро свалить не удастся.

– И что произошло? – Не унимался въедливый судья.

– Мы пригласили профессионального музыканта, – тоном опытного продюсера произнёс Серёга, намекая, на Наташу. Та еле сдерживалась, чтобы не кинуться к своим ненаглядным саксофонам.

– И на каком инструменте он играет?

– На любом. И сейчас это покажу.

Наташа медленно, со значением, спустилась по ступенькам со сцены. Взяла самый большой саксофон, – я таких даже на картинках не видел, – блестящий, с множеством кнопок. И немного примерившись, заиграла. Звук низкий и плотный, – показалось, что его можно намазать на хлеб, как масло. Сначала она исполнила два такта из пятой симфонии Бетховена. Затем незабвенную токкату ре-минор Баха. Дух захватило. Вопросы отпали сами собой, и мы быстро, но с достоинством, как настоящие победители, покинули сцену.

***

Я решил не переодеваться. Зачем я привёз с собой вторые джинсы и рубашку? Они, парадно-выходные, но я мог бы в них и приехать. В холле, где участники кастинга дожидались вердикта судей, мне удалось занять большой диван со столиком и двумя креслами. Первой появилась смущённая Наташа. Последнее время с ней что-то не так. То краснеет, то бледнеет, а её неловкость передаётся и мне.

– У нас в банде нет даже баритона, а здесь контрабас, так что не удержалась.

– Ах, вот вы где, – Ксюха лучилась оптимизмом. – А в курсе, что это кастинг на голос?

– На улице, афиша висела.

– Да? Я поленилась читать. В зал не пускали, но кто остановит, когда я хочу взглянуть на плоды моих трудов. А где остальные?

– Переодеваются.

– Подожду их. Хотя, зачем? – Ксюха шёпотом, чтобы не обидеть волнующихся конкурсантов, проорала: – Мы – лучшие! Я всех видела. На голову круче во всём. Я сделала запись на телефон.

– Это, хорошо, – Настя подкралась незамеченной, – но есть вопросик посерьёзней.

– Во-во, – поддержал сестру Серёга. – И зовётся он «Инна Антоновна или кидалово в багровых тонах».

– Есть нехорошие мысли в её адрес.

– Колоть её! Что за дела? Говорить буду я, надо, чтобы всё по-хитрому, с ментовскими подходцами. Кто знает, где она сейчас?

– В кафетерии этажом выше, пьёт кофе с незнакомцем. Притом мило беседуют, – последним появился Сашка. – Лёха, давай свой мозговой штурм.

– Зачем? Всё ясно как квадратное уравнение. Есть цель, выступление – способ её добиться. Инструмент – это мы. Сверхзадача достигнута – они вместе. Иначе она сидела бы здесь.

– Это любовь! Точно вам говорю. Всем молчать. Пусть Серёга колит, – Ксюха блеснула фейерверком изнутри. Нравится ей такое. Потом, немного посерьёзнев, добавила: – Только на Антоновну сильно не наезжай. Здесь до метро как до Китая пешком. Я напротив – в МИФИ – на подставе в волейбол играла.

Ксюха оказалась права, такой классную я не видел никогда. Разболтанная походка, искрящиеся глаза, улыбка до ушей – все симптомы налицо. Она подошла и оперлась на спинку кресла, на котором сидела Настя.

– Инна Антоновна, а ничего так – пользоваться служебным положением в личных целях? – Начал Серёга и хитро так закончил: – хотелось бы знать, ради чего потеряна целая неделя жизни, может быть, самая драгоценная, как вы учили.

– Что ты такое говоришь, это честь школы!

– Я заметил, что по неубедительности вранья педагоги идут сразу после торговок с рыбного рынка.

– А нас вы учите говорить правду. Ещё немного и я…

– Хорошо, хотите её получайте! – Инна Антоновна попыталась смутиться. Не получилось, эмоции били через край. – А дело проявилось так. У меня есть школьная подруга, неделю назад у неё днюха. Мы собрались, отметить. На огонёк её однокурсник заскочил, он мне так понравился, что глаз не отвести. И тут говорит: проблема, сделали фонограмму, отправили, а когда ответ пришёл, все разругались, выступать некому. Мне так захотелось произвести на него впечатление, плюс выпитое придало храбрости, и я говорю: «Раз плюнуть». Вы же всё можете. Я не удивлюсь, если и звезду с неба притащите. А он каждый день звонил, узнавал, как всё движется, и мы часами разговаривали. Так что спасибо, кажется, моя личная жизнь налаживается.

– Инна Антоновна, вы пьёте алкоголь? – По-детски возмутилась Ксюха.

– Мне двадцать четыре, я взрослая. Без него я к такому красавчику и на бросок гранаты не подошла бы.

– А в этом есть сомнения, – не упускал случая поумничать Серёга. – А вы знаете, что если мы победим, то через две недели нужен ещё один номер – для финала?

– Я не могу, у меня семинар.

– Я на свадьбе играю.

– А у меня выставка.

– А у меня проплачена лошадь на ипподроме.

Картина маслом. Мы, как пуритане в далёкой Америке во время молитвы о хлебе насущном, взялись за руки. А в голове серой голубкой билась всего одна мысль: нам надо проиграть. Время остановилось. Впрочем, столь пафосно страдать оказалось приятно. Особенно под взглядами прочих соискателей путёвок в финал. Мы как сплочённая команда, поставившая всё на победу и в едином порыве просящая у Бога благословения. Приятно держаться за руки – с одной стороны – Наташа, с другой – Настя. В тот момент, когда моё сердце сладостно забилось, дверь, за которой скрывалось жюри, отворилась и оттуда вышла ярко накрашенная женщина с листком бумаги. Дама приблизила его к глазам и, драматически переведя дыхание, хорошо поставленным голосом произнесла:

– В финал от района, выходит коллектив, – совершенно неуместная пауза, – «Мозаика»!

Вздох облегчения. Стараясь как можно дальше спрятать радость, мы, увлекаемые светящейся от счастья Инной Антоновной, поспешили удалиться. Микроавтобус арендован, и здесь поговорка время – деньги имела прямое значение.

– Эта «Мозаика» – полный отстой, она даже не пятая, – Ксюха по обыкновению натянула одеяло на себя. – Сто процентов – подстава, я это за морскую милю чую. Мы лучше всех. Ещё девчонки, что сидели рядом, ничего так. Они так удивились нашей радости. У них, тоже представитель в зале сидел и основными соперниками они считали нас.

А я всю дорогу страдал от никчёмности. Даже у Ксюхи оказались дела – она с волейбольной командой едет на запад. Меня же в лучшем случае ждали школьные учебники.