Симон

За окнами давно стемнело, а мы с Лейном продолжали невеселый разговор.
Я рассказал ему все.  О своем прошлом, о Повелителе Часов, о Маргоше.  Хотя о своих чувствах к ней, конечно, умолчал. Но мудрый целитель, кажется, и так все понял.
- Я  не знаю, чем тебе помочь, Симон. Вот что, поживи пока у меня. Соседям я давно говорил, что мне нужен помощник. Поэтому никто не удивится, увидев тебя в моем доме. А теперь – спать. У тебя был тяжелый день.

В соседней комнате я улегся на широкий топчан, застеленный белым войлоком, укрылся шелковистым одеялом. Но сон не шел ко мне. Стоило закрыть глаза, как в голову сразу начинали лезть мысли о Маргоше. Где она сейчас? Не грозит ли ей опасность?  Найдет ли она в неведомом мире защитника и друга?

- А ведь ее защитником и другом должен быть ты! – безжалостно сказал внутренний голос. – Ты должен был защитить девочку от Повелителя. Но ты сбежал!.
- Я не сбежал! Я хотел найти своих друзей! – начал я спор с самим собой. – И, да - я боялся своей любви к ней. Поэтому решил уйти, чтобы не навредить.

- Ага! Щаз! Не навредить! Как только ты исчез, она бросилась в Отражения, спасать тебя, дурака. И ее проклятый контракт с Повелителем начал действовать. Не пропади ты тогда, ничего этого бы не было!

Мне захотелось выть от отчаяния! И, правда, дурак! Хотел, как лучше, а получилось…

«Найти друзей»! Но ведь Маргоша тоже – мой друг! Если с ней что-нибудь случится в этих чертовых Гранях, я же себе этого никогда не прощу! Господи! Ну почему нас постоянно ставят перед выбором?

Измученный внутренними диалогами, я, кажется, все-таки задремал. Потому что увидел рядом Маргошу. Она стояла совсем близко, не замечая меня. В руках у девочки была ее гитара, которая почему-то сияла золотистым светом. А прямо перед ней поднималась вверх стена какого-то серого, жуткого тумана. И что хуже всего, эта стена двигалась, подползая все ближе.

- Беги! – заорал я Маргоше.
Вернее попытался заорать, потому, что мой голос утонул в этом тумане, как в вате. Серая мерзость подползла к Маргоше вплотную, но девочка не дрогнула. Пальцы ее легли на сияющие, как солнечные лучи, струны. Первый аккорд прозвенел ударом серебряного колокола. Стена страшного тумана дрогнула, качнулась…

И тут я проснулся.

Утреннее солнце весело светило в окно и чертило квадраты на полу моей спальни. Целитель Лейн уже работал в своей лаборатории.

- Завтрак на столе, Симон, - крикнул он мне. – Умывайся, ешь и приходи мне помогать.

Вместе с целителем мы полдня резали и толкли в ступках сушеные корешки, разливали по склянкам какие-то отвары. К полудню Лейн достал большой деревянный ящик со множеством полочек внутри, и стал укладывать в него приготовленные лекарства.
- Снадобий требуется все больше и больше, – вздохнул он. - После каждого сражения мой дом наполняется стонами раненых и плачем женщин. Да, я – целитель. И я могу помочь телу. Но кто излечит раненые души?

Лейн прикрепил к ящику толстый ремень и с трудом поднял его на плечо. Видя, как он сгибается под непосильной тяжестью, я поспешил ему на помощь.

- Давайте, я помогу вам донести лекарства. Куда надо идти?
- В центр города, на рыночную площадь.
Он с сомнением покачал головой.
- Конечно, лучше бы тебе не выходить из дома. Но с другой стороны один я действительно  не донесу этот ящик. А мой помощник не вызовет у стражников никаких подозрений. Сейчас я дам тебе подходящую одежду, Симон.

Лейн принес  поношенные, но еще крепкие башмаки, которые пришлись мне как раз по ноге. И достал из сундука серый балахон, точно такой же, как у него, только размером поменьше. Наверно, все это когда-то принадлежало его сыну. Но я не решился спросить, чтобы не потревожить горьких воспоминаний.

- Надень поверх своей одежды.

Я взял балахон. К серой ткани были пришиты два цветных лоскута. На одном виднелось изображение какой-то уродливой птицы с загнутым клювом, на другом – тот самый оранжевый цветок с зелеными листьями, который украшал вход в дом.
- Цветок арники, – улыбнулся Лейн. – Первое средство при сильном кровотечении. Это знак гильдии целителей. А это, - указал он на страшную птицу, – герб клана Серых Ястребов. Наш повелитель под страхом смертной казни приказал всем жителям его кварталов пришить к одежде такие знаки. Теперь стражники тебя не тронут. Но если ты окажешься в квартале Красного Вепря, тебя ждет немедленная смерть.
Это мне тоже кое-что напомнило. Из истории последней войны. Окажись я на ней, носил бы на груди «звезду Давида».

- Доживешь ли ты до другого лета, мне никто не скажет в проклятом гетто, - прозвучали у меня в голове слова Маргошиной песни…
Скрипнув зубами, я с отвращением натянул меченый балахон, и мы вышли из дома.

Было солнечно и мирно. В лавках торговали овощами и рыбой. Две кумушки в длинных платьях стояли у городского фонтана и что-то шумно обсуждали, размахивая руками. Трое молодых парней в разноцветных рубашках и клеенчатых шляпах чинили каменную изгородь. Словом, шла обычная жизнь. Ничто в городе не указывало на вражду или смуту. Вот только грязно-серые стены, перегораживавшие улицы в самых неожиданных местах. Это, видимо, и были границы, разделявшие враждующие кварталы. Возле стен дежурили стражники. Одни мирно дремали, привалившись к камням, другие важно расхаживали с алебардами, зыркая на проходящих мимо горожан.

К счастью, ни прыщавого Макса, ни Гиньома мы среди них не встретили.

Целитель Лейн, судя по всему, был уважаемым в городе человеком.  К нему постоянно подходили какие-то люди, в основном, женщины и дети, кланялись, благодарили. Лейн вежливо и ласково разговаривал со всеми. С некоторыми задерживался на несколько минут, беседовал о здоровье, давал какие-то советы. Я скромно держался в сторонке, стараясь не отсвечивать.
Когда Лейн заходил в дом, чтобы проведать больного, я оставался на улице. Иногда целитель выходил от своего пациента, улыбаясь, но чаще - с мрачным видом. Постепенно ящик с лекарствами становился легче и легче.

Наконец перед нами раскинулась пестрая рыночная площадь. Там шумело и колыхалось цветное людское море. Из открытых лавок пахло жареным мясом и горячим хлебом. Голосили зазывалы, приглашая покупателей купить именно их товар. Обалдело отмахиваясь от назойливых продавцов, я лавировал в толпе, стараясь не выпустить из виду сутулую спину Лейна, чтобы не отстать и заблудиться в этом тарараме.
Так мы добрались до рядов, где торговали лекарственными травами. Лейн невозмутимо трогал зеленые пучки, нюхал, качал головой и шел дальше. Несколько кореньев он купил у пожилой женщины в платке, потом, решившись, взял два пучка трав.
В  центре рыночной площади, стоял высокий деревянный помост. Возле помоста толкались горожане, а на самом возвышении торчал тощий длинный мужик в белых штанах и красной куртке. Он громко и нараспев гнусавым голосом читал какой-то текст на длинном листе пергамента:

- Его светлость, герцог Серый Ястреб, да прославится его правление в веках, неустанно заботится о своих подданных! Скоро проклятому мятежнику и узурпатору Красному Вепрю придет конец! Герцог повелевает всем юношам и мужчинам, способным держать оружие, собраться завтра в два часа пополудни у городских ворот. Его светлость поведет нас на бой во вражеские кварталы, дабы очистить улицы нашего благословенного города от гнусных приспешников Красного Вепря. За неповиновение воле герцога Серого Ястреба – смертная казнь! Да, забыл сказать: в случае победы – все имущество жителей вражеского квартала принадлежит победителям. Как всегда.
Мужик свернул пергамент, зевнул и спустился с помоста.
В толпе прозвучали  радостные крики. Но многие из горожан хранили мрачное молчание. Кое-где уже раздавались сдавленные всхлипы женщин.
Лейн застыл, словно окаменев. Я осторожно коснулся его плеча.

- Опять кровь, опять смерть, – прошептал целитель. – Когда же кончатся эти подлые времена?
- Времена не бывают подлыми, только люди делают их такими.
- Ты прав, мой мальчик. Однако, нам пора спешить домой. В эту ночь отдыхать не придется. Надо успеть приготовить много лекарств и снадобий для раненых.

Мы с целителем трудились в его лаборатории всю ночь и еще половину дня.
Ближе к вечеру в дом Лейна стали приносить первых пострадавших. Постепенно их становилось еще больше. Я сбился с ног, поднося горячую воду и чистые бинты и помогая перевязывать раненых. Запах крови, казалось, пропитал все вокруг. На «Амстердаме» я привык к этому запаху, привык к зрелищу ужасных ран, так что страшно мне не было. Но было ужасно горько и обидно за этих несчастных, обманутых и запуганных людей, которые, подчиняясь воле помешанного на власти мерзавца, убивали себе подобных . И сами гибли в бессмысленной войне.

Лейн уже еле стоял на ногах, но продолжал свою работу. Неожиданно он подозвал меня к себе:
- Реми, перевяжи сам этого мальчика. Я очень занят, только что принесли еще трех горожан.
Я подошел к раненому, которого положили прямо на пол, потому  что мест в палате целителя уже не хватало, и вздрогнул.
Мальчишка был младше меня. Черные глаза широко раскрыты, лицо искажено болью, по виску катится струйка крови. Он еле слышно стонал.
Я наклонился над ним и понял, что перевязка тут уже не поможет.

Да что же это такое! Эти сволочи уже и детей заставляют воевать?!

Ярость охватила меня, а руки стали горячими, будто я окунул их в кипяток.
Я вспомнил все, чему меня учил Вальтер. И поднес ладонь к виску мальчика…

Когда целитель Лейн подошел к нам, мальчик спокойно спал, на щеках его появился румянец. Целитель покачал головой, посмотрел на мои руки.
- И об этом я читал в старинных книгах, но сам вижу впервые. Реми… Симон, такое лечение отнимает много сил, я знаю. Но если бы ты согласился…
- Я помогу вам!

Что было дальше, я помню плохо. Кажется, нам удалось спасти много людей. Иногда Лейн говорил мне: «Отдохни, тут я сам справлюсь». Иногда подводил меня к тяжело раненому, и я изо всех сил пытался ему помочь, вызывая целебное золотое сияние. Ноги у меня подкашивались, руки горели, и порой накатывала жуткая слабость. Но я держался из последних сил.

За окнами была уже глубокая ночь, когда в дверь дома целителя ворвался человек в окровавленной одежде с безумным взглядом.
- Бегите! Спасайтесь! – диким голосом закричал он. – Войска Красного Вепря разгромили нашу армию! Они уже сломали несколько стен! Они жгут наши кварталы и убивают всех на своем пути!
Человек взвизгнул и умчался прочь.
За окнами, в непроглядной темноте, полыхали факелы, уже слышался топот солдатских сапог, раздавались отчаянные женские крики.
- Я не брошу раненых, – тихо, но твердо сказал Лейн. – Симон, мальчик мой, уходи! Может быть, тебе удастся спастись.
- Я не оставлю вас, целитель!
- Тогда...- Лейн подобрал заряженный арбалет и несколько болтов к нему, брошенных кем-то из горожан на полу. – Мы продержимся, сколько сможем.
Я молча кивнул и поднял с пола чей-то меч.

Топот сапог на улице и крики становились все громче. Внезапно наши окна озарило яркое пламя.
Солдаты Вепря подожгли соседний дом!
Мы с Лейном захлопнули дверь и подперли ее тяжелым дубовым столом. В тот же миг, на нее обрушился страшный удар. Дверь дрогнула, стол начал отъезжать в сторону.
Лейн спокойным, даже замедленным движением вскинул на плечо арбалет.
Первый же сунувшийся в дверную щель солдат, получил арбалетный болт в грудь. Он рухнул на пол, не успев проронить ни звука.
Но за ним полезла целая толпа - грязных, окровавленных, в закопченных латах.
- Бей проклятых приспешников Ястреба! – надрывался бородатый мужик, размахивая мечом. – Скоро весь город будет наш!

К счастью, врагов было слишком много, а до конца отодвинуть нашу импровизированную баррикаду, им не удавалось. Солдаты Вепря застряли в дверном проеме, толкаясь и мешая друг другу. Лейн успел перезарядить арбалет и выстрелить еще несколько раз. Каждая выстрел бил точно в цель.
Враги попятились. Они не ожидали такого сопротивления.

- Похоже, Лейн не всегда был целителем, – подумал я. – Но спросить его об этом я уже не смогу.
Целитель положил в ложу арбалета последний болт. Он выстрелил, снова уложив врага, но тут солдаты Вепря, разломав дверной проем, бросились в атаку. Один из них прорвался в центр комнаты. Лейн ударил его арбалетным прикладом в лицо, солдат взвыл, а Лейн нагнулся, чтобы поднять меч.
Сбоку на целителя прыгнул еще один вооруженный солдат, но я успел отбить летящий в голову Лейна клинок и ударить врага в плечо.
- Похоже, Гиббс не зря учил меня приемам абордажного боя, - мелькнула мысль. – Вот уж не ожидал, что мне снова это пригодится!

Я отбил клинком еще несколько вражеских атак, заставив отступить рослого пузатого солдата. Он дернулся, уклоняясь от моего клинка, упал и сбил еще несколько человек.
Лейн сражался рядом. Ему тоже удалось положить немало врагов, и на мгновение мне показалось, что мы побеждаем!
Но тут я услышал сдавленный крик.
Целитель Лейн, выронив меч, медленно сползал вниз по стене. На серой ткани балахона расплывалось красное пятно. Закричав, я кинулся к нему. И успел услышать тихий щелчок.

Я обернулся. Бородач медленно поднимал вновь заряженный арбалет.
В этот миг я с тоскливой ясностью понял: удар придется прямо в сердце. Выпрямился и с усмешкой посмотрел смерти прямо в глаза…