Впрочем, грустные мысли Симон решил отложить на потом. И теперь просто шагал по Садовой, радуясь солнышку и обретенной свободе. В голове у него снова крутилась недопетая песенка Визбора. Некоторым образом она была связана с историей его недавней женитьбы на Маргоше.
Как уже было сказано, в странном, но благородном семействе, включавшем Лизавету, Сашу и Маргошу, господин музыкант исполнял роль летающего объекта – причем неопознанного. Имеется в виду, что жил юноша то на Углу Невского вместе с названными братьями, то на «Ваське» у Лизаветы.

Когда четыре года назад Патер и Лиза надумали соединить два своих одиночества, то не стали заморачиваться «законностью» этого вопроса, а просто решили  жить гражданским браком. А что тут такого? Люди взрослые, у каждого в прошлом – по семье. Да и в двадцать первом веке таким раскладом никого не удивить. Маргоша радостно отправилась к ним в «приемные» дочки, звала их то «тетей Лизой и дядей Сашей», то – «мамой и папой», а то – просто по именам. А Симон – с удовольствием захаживал к ним в гости, ухватывая немного внимания и семейного уюта. А потом – исправно возвращался к себе на угол Невского и Большой Морской. Правда, не всегда. На Ваське у него имелась «законная» раскладушка и немного сомнительное право ночевать в комнате у Маргоши. Лизавета на этот счет задумывалась, грозила ему пальцем, и просила с «отношениями» пока не торопиться.

- Я очень надеюсь на твою порядочность и ее благоразумие, - говорила она.
Симон только опускал взгляд и понимающе кивал. Но в глазах у него при этом вспыхивали  лукавые искры. 
А Маргоша просто сияла , летя к нему навстречу по длинному коридору коммунальной квартиры. И когда юноша и девушка шли рука об руку по Невскому, когда Симон с таинственным видом отходил за угол, чтобы купить для Маргоши маленький букет первых ландышей, когда  заботливо укутывал ее плечи своей курткой, защищая от балтийского ветра – всем без лишних слов было понятно, что перед ними – счастливые влюбленные.
Дело со свадьбой подтолкнул неожиданный случай.
На крайний Новый год Лизавета уехала к бывшему сослуживцу своего погибшего сына, Патера утащили на какой-то зимний фестиваль, а Маргоша осталась пропадать над дипломной работой. Симон, как мог, ей в этом деле помогал, а заодно и хозяйством занимался. В какой-то вечер они с девушкой слишком долго засиделись над учебниками, метро – закрылось, на такси денег не было, а столбик термометра за окном внезапно упал до минус тридцати. И Маргоша завопила, чтобы Симон остался с ней, а не тащился домой пешком.

- Ты с ума сошел? Это же почти два километра по холоду шагать!

- Если через Неву напрямик – то гораздо ближе.

- Еще не хватало! Нечего тут в Ледовый поход играть! Оставайся!

  По причине мороза в старом доме случился катаклизм с отоплением, батареи «умерли», и бедная девушка дрожала от холода, кутаясь в два одеяла. И уже начинала нехорошо покашливать. Симон мигом согрел ей чай с малиной, а потом устроился на своей раскладушке.
- Ты тоже простудишься! – жалобно сказала Маргоша, - Ты же мне свой плед отдал.
- Ничего. Я курткой прикроюсь.
Девушка погасила свет. Некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая лишь глухим воем вьюги за окном. Потом Маргоша снова закашлялась и грустно вздохнула.
- Уснуть не можешь? – встревожился Симон, - Давай я тебе утром врача вызову. А сейчас еще чая налью.
- В меня больше не влезет, - попыталась пошутить девушка. – Эта малина у меня уже в ушах плещется. А руки все равно ледяные.
Юноша присел к ней на кровать и стал растирать застывшие ладошки.
- Так лучше?
- Ой, да. Гораздо теплее стало.
Симон облокотился на подушку и бережно обнял девушку за плечи. Маргоша прижалась к нему.
- Не уходи, пожалуйста, - попросила она. – У меня, кажется, кашель прошел от того, что ты рядом.
- Лучшее жаропонижающее – Симон Лисков, - усмехнулся юноша, устраиваясь рядом поудобнее. – Не найдете ни в одной аптеке города!
Ответом ему было нечто среднее между вздохом и сонным шепотом. Наконец-то согревшаяся Маргоша  заснула почти мгновенно, так и не убрав голову с его груди.
Симона откинулся на подушку, натянул на себя край одеяла, осторожно, чтобы не разбудить, коснулся поцелуем волос девушки и сам не заметил, как уснул.
А проснулся от громкого стука входной двери. На пороге стояла вернувшаяся Лизавета  и сверлила юношу возмущенным взглядом.
- Ничего не было! – воскликнул Симон, пытаясь выкарабкаться из груды одеял, пока Лиза молча открывала и закрывала рот, проглатывая нелитературные выражения.
- Я, Елизавета Петровна, своего обещания не нарушил! Видите, спал  совершенно одетый.
 - Врешь, поди, – огорченно вздохнула Лизавета.

- Да ни разу! Чтоб я часы чинить разучился! Чтоб мне век барре не брать! – поклялся Симон.

- Он не врет, – со вздохом подтвердила Маргоша. – Мы с ним даже не поцеловались ни разу за всю ночь.
В голосе девушки отчетливо прозвучало: «А так хотелось!»
Лизавета устало махнула рукой.
- Жениться вам пора, дурачки влюбленные! Ладно, пойдемте завтракать. Я от Мухи всякой вкуснотени привезла…

Когда Саша появился дома, они тут же собрали семейный совет. Надо сказать, что маэстро был целиком и полностью на стороне молодых. И охотно поддержал идею будущей свадьбы, когда Симон, красиво, как в кино, опустился перед Маргошей на одно колено и попросил у приемных родителей ее руки. К тому же радовало обстоятельство, что девушке уже исполнилось девятнадцать лет. Огорчало другое: у Симона, как пришельца из Прошлого, естественно не было никаких документов. 

В ЗАГС при таком раскладе не пойдешь. Да и в церковь – тоже. Там свидетельство о браке спросят, а где его взять? Подделать, как студенческий билет, с которым пару лет назад бегал Симон, не получится. И куда податься?

- Давайте Павла попросим церемонию провести, – предложил Саша. – Все-таки он у нас бывший глава церкви и полномочиями, наверное, обладает. Да и домовая церковь в Гатчине имеется.

Вызванный при помощи браслета государь молодых поздравил. А вот венчание проводить отказался.
- Я же теперь частное лицо, - извиняясь, сообщил он. – И никакой юридической силы мое благословение иметь не будет.
- А нам-то что делать?
-  Выньте из Небесного Леса отца Френсиса, – со смешком в голосе посоветовал  император.

  И отключился. Симон хмыкнул.
- Вот только его нам здесь и не хватало! Отец Френсис обряд, конечно, проведет. Если не спутает молитвенник с кувшином эля. Тем более  что он - католический священник.
- Да нам, как-то по барабану – протестант он или католик? – вздохнула грядущая теща. – Главное, чтобы вы хоть какой-то обряд прошли…

- А надо? – удивился Патер. – Ты же прекрасно знаешь, что даже штамп в паспорте – никакой гарантии не дает.

- Все равно –  без свадьбы неинтересно… У ребят должен быть праздник.
Такой, чтоб запомнился на всю жизнь!
- У меня идея! – воскликнула вдруг Маргоша. – Я знаю одно местечко, где никто ничего не спросит. А обвенчают нас там за милую душу!
- Это что ж за место? – удивился жених.
 - Поющий город! – ответила  невеста.

  И торжествующе оглядела присутствующих.

- Ты им башенные часы починил? Починил!  От Повелителя спас. И превратил Город Туманов обратно в Поющий город. Так что ты в этом сказочном местечке – любимый дракон.  В смысле – герой! Вот пускай в том соборе с часами наша свадьба и состоится!

- Но он же -  костел!

- Да хоть синагога!
Она обняла юношу и тревожно спросила, глядя ему в глаза:
- Ведь ты не станешь меньше меня любить из-за того, что нас обвенчают по иноземному обряду?
- Дурочка, конечно же, нет, - улыбнулся Симон и поцеловал невесту.
Лиза тут же деликатно упорхнула к компу – спрашивать Дух Яндекса об особенностях католического венчания. А Патер, вздохнув, ушел в кухню и тенью застыл у темного окна.
 Девушка заметила это и подошла к названному отцу.
- Ты чего загрустил? – спросила она.

  И привычно подсунулась к нему «под крыло».

- Да так, вспомнил разное. Мы с Ларри оба варианта испробовали – и венчались, и просто так жили – и ничем хорошим это не закончилось. Не спешила бы ты, детка, во взрослую жизнь.
- Я не спешу! – уверила его Маргоша. И ласково погладила маэстро по плечу.
- Но я очень люблю Симона. А если любишь – зачем думать, сомневаться, что-то просчитывать? Надо просто  быть вместе и радоваться каждому мгновению этого счастья. Ох! Я, наверно, рассуждаю, как дурочка малолетняя, да?
- Скорее, как наивная влюбленная девчонка.
- Вообще-то, мне уже девятнадцать!
- Тебе всего девятнадцать. Вон, моя матушка, говорят, до двадцати лет все в куклы играла  и замуж не рвалась.
- Ну-у, это когда было! И она, наверно, свою любовь так рано, как я, не встретила. А я без Симона жить не могу.
- Но семейная жизнь, моя дорогая - штука сложная. Ладно, не буду тебя заранее пугать, а лучше песенку спою. Про юную невесту. Хочешь?
- «Если на мне вы хотите жениться»? –  рассмеялась Маргоша. – Хочу!

  И они дружно запели:

Елки – метелки, овес и пшеница,
Если на мне вы хотите жениться,
Вы научиться должны наперед
Мазать мне масло на бутерброд!

- Это я умею! – рассмеялся Симон, заглядывая на кухню.

Все, что произошло после принятия этого судьбоносного решения, слилось для Симона  в какую-то безумную, но упоительно прекрасную карусель.
Сначала он с помощью своего хроноскафа переместился в Поющий город. Благодарные бургомистр и кюре при первой же встрече чуть не задушили юношу в  объятиях. И торжественно обещали, что устроят «спасителю города» такую свадьбу, о которой долго потом будут слагать баллады местные менестрели.

- А как же с платьем свадебным быть? - поинтересовалась Маргоша у вернувшегося из параллельного пространства жениха.

  И пригорюнилась:

- Денег на красивый наряд  нет, а кошмарный абажур китайского производства я даже под угрозой пистолета не надену! В чем же мне тогда венчаться?

  Симон обнял едва не плачущую невесту и ласково шепнул на ушко:

- Не грусти, моя Золушка! Нам, как в сказке, поможет добрая фея. То есть матушка Тэлли. Ты, наверное, не знаешь, что она – самая искусная швея в Поющем городе? Так вот, едва бургомистр объявил горожанам о готовящемся торжестве, эта добрая женщина сама предложила мне помощь. В награду за счастливое воссоединение семейства, так сказать.

- У меня будет платье, как у эльфийской принцессы! – выдохнула Маргоша.

- Симон, ты просто чудо! Передай мою благодарность маме Тэлли.

  И бросилась целовать будущего мужа.

Последние часы перед венчанием прошли уже в Поющем городе. Причем в том самом домике, куда четыре года назад малыш Тэлли привел Маргошу, заблудившуюся во времени и пространстве.
В небольших комнатах, во дворе и даже на чердаке царили такой шум и суета, что Патер мысленно десять раз успел похвалить себя и Лизавету за разумное решение не устраивать «голливудское торжество» в честь законного оформления их собственных отношений.

- Ну, гляди! – Лиза сильным рывком заставила ужаться еще на два пальца корсет свадебного платья Маргоши. - Так пойдет?

  Девушка пискнула что-то одобрительное. Но, Лизавета, взглянув в зеркало, добросовестно отражающее все переливы лица невесты, поспешно ослабила шнуровку.

- А где сейчас Симон? – поинтересовалась Маргоша, вдохнув, наконец-то, вожделенную порцию воздуха.

- Патер с Тэлли пытаются запихать его в черный костюм. Причем твой будущий муженек отбивается от них, как пират от королевских гвардейцев во время абордажа. И голосит, что выглядит в этом костюме, как горбатый упырь.

- Ну, пусть наденет второй, светлый!

- На тот костюм кто-то нечаянно сел, и он мятый.

- Так сбегай за мамой Тэлли. Она сейчас неподалеку, накрывает в парке праздничные столы. Попроси ее отгладить!

- Ладно!

  Лизавета выскочила из комнаты, обернувшись в дверях и строго сказав «дочке» на прощание:

- Запомни! До свадьбы – ничего не ешь и не пей, а то пятен на платье насажаешь. Не садись – юбку помнешь. И не ходи туда, сюда! Устанут ноги – будешь хромать по дороге к алтарю.

- А дышать можно? – простонала Маргоша.

- Можно, только через раз. Иначе шнуровка разойдется. Жди, я мигом вернусь.

  Лиза исчезла, а ее место заняла младшая сестренка Тэлли.

- Вот! Это тебе!

- Зачем ты суешь мне этот жуткий веник?!

- Да это же твой букет! Алые розы – символ любви, а листья папоротника, –

тут девочка смущенно захихикала, - ну, в общем, знак соединения мужского и женского начала. Тэлли сам составлял. Он сказал, что тебе понравится.

- Но я не говорила этому остроухому фитодизайнеру, что веток должно быть больше, чем роз! И зачем эта унылая камышина в центре? Я хотела букет, а не болотную кочку…

- Вот так всегда, стараешься, стараешься…

  В окошке показалась недовольная физиономия эльфа.

- Ладно, давай веник, то есть, тьфу, букет обратно. Так и быть, я его сейчас переделаю.

  В течение последующих десяти минут выяснилось, что наряженная лошадь, которая должна была везти карету невесты, давно удалилась в кустики и уже сорвала с себя все ленты, до которых она дотянулась. Что свадебный торт немножко просел с левой стороны и надо добавить еще крема, или повернуть его к гостям правой. Что куда-то пропал ключ от винного погреба бургомистра, а ведь глава города обещал выкатить бочку самого лучшего игристого прямо на площадь, когда закончится церемония…

- Ой, зачем же я замуж собралась? – причитала бедная Маргоша, когда Лиза и матушка Тэлли, вывалив на подзеркальный столик кучу баночек с косметикой, заколок и искусственных цветочков, сунули девушке в руки накрахмаленную фату и приказали держать ее расправленной

- А, может, все-таки не надо меня никуда выдавать?

  У Маргоши начался новый приступ стенательной активности.

- Цыц! – сурово ответствовала Лиза. – Вон народ у окон толпится, на невесту из параллельного мира поглазеть желает.  Сядь там и поголоси. И по русскому народному обычаю положено, и, заодно, любопытных отпугнешь.

  Девушка тут же примолкла. Матушка Тэлли недовольно качнула головой, щелкнула пальцами, и окно изнутри заволокла белесая дымка. Любопытные разочарованно застонали и капитулировали.

- А где Симо-он? – в сотый раз обреченно поинтересовалась бедная невеста.

- Ругается на чем свет стоит. Вопит, что он теперь – горбатый упырь в светлом костюме…
  А потом безумная суета  закончилась, и началась красивая сказка.