Высокие своды Собора озаряло золотистое мерцание сотен свечей. Свет дробился в витражах и осколками радуги падал на мраморные плиты пола. Казалось, что мелодия органа  взлетает прямо к небесам. Ей вторили поющие свадебный хорал голоса эльфов.
Симон стоял у алтаря, и от волнения его сердце заходилось неистовым стуком. Три свидетельницы - Лизавета, старшая сестра  и матушка Тэлли - ободряюще улыбались юноше.
Музыка загремела мощным аккордом, все собравшиеся в церкви восхищенно ахнули, и Симон обернулся.
По алому ковру, вдоль рядов кресел, украшенных букетами лилий, медленно шла его невеста. Сияющий от радости Патер торжественно вел ее под руку.

В белом, расшитом серебром платье, с нитями жемчуга в волосах  - Маргоша сама казалась прекрасным цветком, плывущим, не касаясь пола, к теплому, льющемуся от алтаря сиянию.
Симон не помнил, как опустился на колени перед священником и почти не слышал слов свадебного обряда. Но вот легкие пальцы девушки коснулись его руки. Блеснуло золото кольца.
Орган затих, и в храме воцарилась благоговейная тишина. Юноша посмотрел на невесту.

Ее синие глаза сияли ярче всех светильников под этими сводами.

И было в них столько тепла и нежности, что у Симона на мгновение перехватило дыхание. Слова клятвы, не написанной заранее и выученной, а вспыхнувшей в этот миг в самой глубине сердца, сорвались с его губ:

- Любимая! Все эти годы ты давала мне силы жить. Ты поддерживала меня, когда я спотыкался и делал глупости. Твой звенящий голос, твой лучистый взгляд выводили меня из мрака тоски и отчаяния. Маргарита, девочка моя, я клянусь, что сделаю все для нашего счастья! Я обниму тебя, когда это тебе будет нужно. Я выслушаю тебя, когда ты захочешь выговориться. Я буду смеяться с тобой во времена веселья  и поддержу, когда тебе станет грустно. Я буду любить тебя такой, какая ты есть, и помогать стать тебе той, кем ты можешь быть. Я встречу все невзгоды и радости рядом с тобой. Согласна ли ты стать моей женой?

- Симон! - прозвенел в ответ голос девушки. - Ты мой лучший друг, тот, кому я всегда могу довериться. Ты – моя сила и ты - сама доброта. Не смотря ни на что, ты всегда любишь меня. Ты помогал мне справляться с трудностями в плохие времена, и я не могу представить свою жизнь без тебя. Я люблю тебя, Симон! И я … согласна стать твоей женой!

  Золотое кольцо скользнуло на тонкий палец.
Мелодия органа  взлетела ввысь и рассыпалась ликующими звуками. Эхом в ответ ей отозвались радостные голоса гостей.
 Белоснежные голуби взвились в небо, когда молодые вышли из храма.
Симон и Маргоша, рука об руку, спустились на площадь по широкой лестнице Собора, а приветствующие их горожане осыпали счастливую пару дождем розовых лепестков.

Глубоко за полночь, когда в парке у реки еще шумел праздник, звучала музыка, а люди и эльфы пили за здоровье молодых, влюбленные, лукаво переглянувшись, тихо выскользнули из-за богато накрытого стола.
Золоченая карета отвезла их далеко за город, к маленькому уютному домику, почти по самую крышу утопающему в цветущем жасмине. Таков был свадебный подарок бургомистра «юным спасителям города».
Симон взял любимую на руки и под ласково мерцающими звездами  поднялся с нею на крыльцо.
Звякнул засов, качнулось и погасло за окном пламя свечи. А жемчужно-белый туман, волшебный друг неугомонного Тэлли, как верный пес, свернулся клубком у двери, оберегая покой двух сердец…

А потом был промелькнувший, как сказочный сон, медовый месяц, и возвращение счастливых молодоженов в родной Питер.

Но с тех самых пор ни Симон, ни Саша не могли спокойно исполнять  песенку Визбора. Потому, что тут же начинали вспоминать «ту самую» католическую церковь и безумный балаган, сопутствовавший свадьбе. И никто не мог понять – с чего это поющие так веселятся – песенка-то вроде не радостная.

Все эти забавные картинки  промелькнули у Симона перед глазами. Юноша мечтательно улыбнулся, вздохнул, вспомнив о Маргоше, и свернул, наконец, в Апраксин переулок.
Но только собрался он открыть дверь вожделенной «чебуречной», как из соседней подворотни выкатилась пестрая компания. Причем, в буквальном смысле: двое мальчишек лет четырнадцати-пятнадцати  проехались по земле, отчаянно молотя друг друга кулаками. Остальные подростки выбежали и встали кругом. А у стены, прижавшись к ней спиной, плакала девочка их возраста. Она тоже рвалась ввязаться в драку, но самый крупный оболтус не давал ей этого сделать.

- Ну, вот! – подумал Симон. – А я решил, что приключений на сегодня хватит.

  Но не оставаться же в стороне, когда десятеро напали на одного? 
И он шагнул вперед.

- Прекратить разборку! – гаркнул он во всю силу голоса.

  Бросился к дерущимся и рванул за локоть держащего девочку хулигана. Девчонка обернулась к Симону, благодарно кивнула, мгновенным движением вытерла слезы…

Юноша мог бы поклясться, что  глаза ее в этот миг вспыхнули  странным ярко-золотым светом.
Резкий порыв ветра ударил ему в лицо, взвихрил клубы пыли. Симон закашлялся, протирая глаза, и нечаянно выпустил своего противника.
Странная серебристо-серая тень взвилась в воздух. Здоровенный оболтус рухнул, как подкошенный.
Новый удар ветра заставил юношу пригнуться. А главарь банды малолетних отморозков хрипло заорал.
Потому что вместо плеча, недавно сбитого с ног мальчишки, его рука сжимала теперь… покрытую густой шерстью волчью лапу!

 Уже две серебристых тени взметнулись в воздух и крутанулись вокруг своей оси. Послышалось громкое рычание, затем пара глухих ударов…

И через несколько секунд «разборка» была закончена!
Два юных бандита торчали вверх ногами в мусорном баке и не делали попытки выбраться. Третий - свалился в помятый куст  и старательно «прикидывался веником». Остальные  - опрометью бежали через двор, не замедляя скорость при виде луж и поломанных заборов.
Главарь хулиганов стоял на четвереньках и круглыми от ужаса глазами смотрел на неспешно приближающихся к нему больших серых чудищ. Потом, заверещав, как заяц, он, наконец-то, стартанул с места. И, вопя что-то про монстров, скрылся в ближайшей подворотне.

Симон с трудом перевел дыхание. Но не успел он осознать, что произошло, как сильный ветер вновь заставил его сделать шаг назад.
Теперь перед юношей вновь стояли незнакомые подростки. Мальчишка, хмурясь, вытирал кровь с зарастающей на глазах  царапины на щеке. А девочка бросилась к Симону.

- Благодарю вас за помощь, сударь! – сказала она с легким акцентом. - Если бы вы не отвлекли того негодяя, я бы не пришла в себя и не смогла вовремя обратиться…

  Тут она бросила осуждающий взгляд на мальчишку.

- А мой брат вечно тормозит с этим процессом! Похоже, драться на кулаках и получать в нос, ему гораздо приятнее.

- Ничего не приятнее! – пробурчал мальчик. - Просто я растерялся. Поневоле офигеешь, когда валишься с неба в какие-то задворки, а тебя тут же хватают за шиворот и орут в ухо.

  Он сморщился и провыл, копируя приблатненную интонацию юных гопников:

- Слышь, ролевик упоротый, а ну – поясни за шмот!!!

  Потом с сожалением взглянул на разорванные по шву короткие светлые брюки, поправил жабо на рубашке и стряхнул пыль с черной бархатной куртки.

  Симон устало провел ладонью по лбу. До него постепенно начало доходить, с кем  на этот раз свела его хитро… умная тетка Судьба. Юноше смутно припомнилось, что он уже встречал этих ребят во время одного из своих путешествий по параллельным пространствам.

- Полный …ататуй! – мысленно пробормотал он. - Похоже, в Алэйзии детки уже нашкодили, пришла пора нашего мира!

  Ему почему-то внезапно захотелось перекреститься…

- Вот что, ребята, - прервал он свое затянувшееся молчание. - Вам имя Томас Блэкнар о чем-нибудь говорит?

- Дядя Томас! Вы его знаете? – ахнули в голос подростки.

  Симон кивнул.

- Познакомился однажды в Гатчине. Потом мы вместе отстаивали Исаакий, потом спасали Павла Петровича… Гм! Хотя нашего императора вы вряд ли знаете. В общем, повоевали мы плечом к плечу с вашим дядей Томасом немало. Значит, я не ошибся, и вы те самые юные оборотни из волшебной страны Алэйзии. Ну, так будем знакомы! Меня зовут Симон.
- Том! Бэкки! – хором сказали ребята.

  Юноша кивнул, по очереди пожимая руки Волчатам и разглядывая их.
Том для своего возраста был довольно высок и крепок. Ростом почти с Симона.

По плечам рассыпались растрепанные черные кудри, а в серых глазах еще мерцали золотые искры. Его сестренка – гибкая и  стройная, но невысокая девочка, не без кокетливости поправила растрепанную косу и, блеснув зелеными глазами, поинтересовалась:

- Как говаривала когда-то матушка:  сударь, а какое у вас нынче тысячелетье на дворе?

- Год две тысячи восемнадцатый, – ответил юноша с поклоном. – Вас устраивает цифра, юная леди?

- Дьвольщина! – сердито буркнула «леди». – Недолет!

  И растерянно посмотрела на брата.

- А куда надо-то было? – поинтересовался Симон, с тоской понимая, что бросать этих «детишек» посреди города, категорически нельзя.

- В Грядущее, – вздохнул Том. – Но мы почти на три столетия промахнулись.

  Договорить они не успели. Дверь почты, расположенной в соседнем доме, открылась и оттуда, переговариваясь, вышли двое полицейских. Лицо одного из них показалось Симону смутно знакомым. Он не стал разбираться – так ли это? А быстро втолкнул Волчат в подворотню, из которой они недавно появились.

- Меняем декорации! – скомандовал он. – Том, снимай куртку!

  А сам быстро скинул свою  джинсовку и развязал шейный платок. Потом достал из кармана гитарную «перекидку» и растянул ее, насколько это было возможным, соображая – можно ли сделать из нее поводок?

- Значит так, сейчас вы оба обратитесь, и мы сделаем вид, что вы – собаки.

Охотно верю, что это вам не понравится, но встреча со … стражей  вам не понравится еще больше. Я делаю вам ошейники из подручных средств, а вы – изображаете животных на прогулке. Как только мы все отойдем отсюда на безопасное расстояние, вы вернете себе человеческий облик. Все ясно?

  Ответом ему был сильный порыв ветра. Через минуту рядом с ним стояли две «собаки», а на асфальте лежала бархатная куртка…

- Молодцы! – похвалил их Симон.

  И принялся рвать на полосы свой платок. Обвязав им волчьи шеи, он кое-как зацепил крючки от «перекидки» за платки. И натянул на себя куртку.
Когда один из полицейских заглянул-таки в подворотню, то увидел во дворе не трех юркнувших туда «подростков», а одного стройного юношу в винтажном наряде.

И с двумя здоровенными «алабаями» рядом.

- Тубо! – строго сказал юноша собакам, придерживая поводок.

  Псы негромко зарычали, но послушались – и любопытного «мента» не тронули. Что не помешало ему отшатнуться, когда живописная троица прошла мимо. Ребята не спеша проследовали в сторону набережной.

Убедившись, что никто за ними не идет, юноша со своими мохнатыми спутниками спустился по ступенькам к реке. Теперь они стояли внизу, возле небольшого зеленого причала. Фонтанка шумно плеснула волной, словно здороваясь.

- Все! – сказал Симон. – Можете вернуться и выдохнуть.

  Снова пронесся порыв ветра. Том, поправляя на себе джинсовую куртку, медленно прочитал надпись на боку плавучей пристани:

- Прогулки по рекам и каналам. Аренда теплоходов. А что такое – теплоход?

- Потом объясню, – ответил счастливый обладатель двух Оборотней. – Сейчас нам немного не до прогулок. Надо вернуться за моей гитарой, а потом попасть ко мне домой. Там и поговорим.

- А у вас дома есть какая-нибудь еда? – застенчиво спросила Бэкки.

  Симон вспомнил, что макароны, прибывшие с Васьки, давно съедены, а «мамонт» - отбыл в Репино. И вздохнул.

- Нет у меня еды. Но можно зайти куда-нибудь на Невском.

  И  полез в джинсовку за деньгами. В общем-то, «улов» был неплох: среди мятых «пятихаток» и «стольников», обнаружилась парочка тысячерублевых купюр. Еще один такой концерт, и дыру в бюджете можно будет залатать. Хотя, какой - концерт?! Теперь, не иначе, «цирк на дроте» начнется!

- Это что за бумажки? – поинтересовался Том. – Деньги? А у нас не такие.

- У «вас» - это когда?

- Вы хотели спросить – где? – улыбнулась Бэкки.

- Где – я примерно представляю. А вот – когда – не очень. Век какой?

- Четырнадцатый.

- Понятно. Вообще-то, я тоже в некотором роде – путешественник во времени и почти ваш ровесник. Так что спокойно можете говорить мне «ты».

  Бэкки снова улыбнулась.

- Хорошо. А где вы … ты оставил свою лютню?

- Тут, неподалеку. Я слегка нарушил закон. И за мной погналась…

- Стража?

- Ага, можно и так сказать. Так что с гитарой пришлось на время расстаться. Давайте приведем себя в «товарный» вид – и пойдем инструмент выручать.

  Симон критически оглядел своих новых друзей. Помог Тому немного подвернуть порванные штаны. Потом стащил со своих волос резинку, и сделал ему «хвост». А свои волосы, наоборот, растрепал. Бекки он посоветовал заплести две косички.

- Ну вот, теперь мы все выглядим немного не так, как нас запомнили – мои «менты» и ваши хулиганы. Значит, никто нас не узнает. Вперед!

  Они прошли по набережной Фонтанки до Невского. И повернули в сторону Гостиного двора. По счастью, торговки еще не разбежались, а только начали складывать свой товар в большие сумки. Симон благополучно забрал гитару  и привычно повесил ее на плечо. С трудом оторвав волчат от неубранных до конца сувениров, он подтолкнул их к выходу из перехода.

- А вот теперь можно и поесть спокойно.