Концерт в пансионате прошел на «ура». К тому же, директриса явилась на него вместе со своей подружкой – начальницей ближнего санатория. После восхищенного кудахтанья о «юном даровании» Маргоше тут же было сделано предложение -  выступить и там. Девушка слегка смутилась, но дала согласие.

- Вот и славно, – шепнула она Лизавете. – Я тогда еще денег заработаю! Петь в переходе мне Симон не разрешает. Кстати, ты не знаешь – почему он мне не звонит?

- Нет, – растеряно ответила Лиза. – Я его вообще не видела. Саша сказал, что юноша … э-э-э… куда-то насчет заказа ускакал.

  Лицо девушки на миг омрачилось. И напряглось, словно она пыталась скрыть мучающую ее тревогу.

- Насчет заказа? Это ему за морской хронометр, наверное, заплатили. Но Симон мог бы и сам рассказать мне об этом.
Лизавета пожала плечами:
- Может, он сюрприз  хотел тебе сделать?
- Ничего себе сюрприз! Который день – ни звонка, ни весточки.

  Лизавета глянула на часы.

- Знаешь, Маргоша, я, пожалуй, сегодня в Питер поеду. Что-то муж дорогой, в квартире запертый, мне тоже на звонки не отвечает. Как бы у него сердце не прихватило. А заодно и твоего благоверного найду и отругаю за то, что о юной женушке забыл!
Маргоша кивнула и грустно улыбнулась.
- Ты мне позвони, как доедешь, – умоляюще сказала она. – Из-за молчания Симона у меня самой сердце - не на месте.

  Девушка хотела сказать что-то еще, но тут ее снова окружили благодарные слушатели. Потом вся толпа медленно потянулась из главного корпуса к своим домикам, а Лиза умчалась на электричку.

  Над платформой, словно большой прожектор, висела луна. Теплый  ветерок шевелил ветки деревьев, и по стене павильона бегали смешные тени.
Лиза смотрела на них, предвкушая, как быстро и уютно она доберется до города.  Но вместо ставшей уже привычной «Ласточки» подали какой-то облезлый зеленый состав.
Она зашла в вагон, покосилась на компанию не слишком трезвых работяг  и, отойдя от них подальше, села в на видавшую виды лавочку.

- Дежа вю какое-то! Я в абсолютно таком же вагоне ехала, когда мы в юности с девчонками «зайцами» катались и от контролеров бегали! Вон – и окно в углу точно так же разбито, и на деревянной спинке нацарапано – «Зенит – чемпион»! Это что получается – сие разбитое корыто до сих пор по рельсам бегает?!

  «Корытом» тот вагон назвал будущий отец ее сына – флотский старшина.

Лиза пригорюнилась. Вспомнила свое недолгое счастье с веселым спасителем от злобных контролеров, потом достала из сумочки Юркину фотографию.

- Эх, сыночка! – вздохнула она. - Так ты своего отца и не увидел...

  Погрузившись в невеселые воспоминания, она не заметила, как вечер начал медленно перетекать в ночь. Лампочки в вагоне едва горели. И только огромная луна по-прежнему с интересом заглядывала в грязные окна.
Никто из пассажиров даже не подозревал, что на другом краю Вселенной такое же небесное светило струит свои лучи на дорогу еще одного путешественника во Времени...

  Бежать по Лунной Дороге в этот час было невероятно трудно! Остатки зловредного хроношторма еще сотрясали межпространственный вакуум.

И серебро Небесной Сестры дробилось под ногами Томаса, а льдисто сверкающая волшебная тропа плясала и извивалась, норовя порваться и рассыпаться в клочья.
Волк чувствовал себя неумелым канатоходцем, который вот-вот рухнет в опилки со слабо натянутого каната. Он балансировал изо всех сил, оскальзывался, чуть не падал ледяную черную бездну, но упрямо продолжал свой путь. Потому что помнил внезапно вспыхнувшую надежду в заплаканных глазах Микаэлы, когда он сказал, что вернет ей детей. И крепкое пожатие Джонатана, который чудом выдержал все эти дни немыслимого ожидания.

- Обратной дороги нет, - пробормотал Оборотень. - Надеюсь, я все правильно рассчитал, и меня вынесет прямиком к родному дому. Успокою для начала Нику, получу от нее заслуженный нагоняй за то, что исчез так надолго, а потом брошусь искать Тома и Бэкки. Дьявольщина!..

  Лунную дорогу снова тряхнуло, как горную тропу при сильном землетрясении. Томас покачнулся, взмахнул руками, но все же удержал равновесие.

- Еще один такой удар, и я свалюсь прямиком в Изнанку Пространства, из которой мы когда-то с таким трудом достали императора Павла, - пронеслось в голове у Волка. – Вот уж чего не хотелось бы! Черт возьми, придется завершать путь раньше, чем собирался. Не знаю, куда меня вынесет в таком случае, но надеюсь, что неподалеку от Питера. Эх, как говорится: «Самое длинное и увлекательное путешествие начинается со слов: «Я знаю короткую дорогу». Небесная Сестра, помоги мне сделать последний рывок!

Лунная Дорога под ногами Оборотня засверкала еще ярче. Потом внезапно уплотнилась, свилась в тугую ленту и с силой распрямилась.
Томас почувствовал, что летит. Мимо его щеки бесшумно промчался крошечный метеорит, рядом мелькнула и исчезла загнутая в спираль звездная туманность…
 А потом космическая чернота взорвалась ослепительно яркой серебряной вспышкой, и Волк влетел в середину этого сияния. Тишина в ушах взорвалась громким стуком колес, а Томас с удивлением обнаружил, что стоит посреди вагона самой обычной пригородной электрички…

  Убаюканная тем самым перестуком колес, Лиза начала дремать, как вдруг чья-то ручища грубо рванула ее за плечо.

- Слышь, тетка, сумку-то отдай!

- Черт! Просил же Саша по темноте не ездить! – промелькнуло у нее в голове.

  Лизавета вскочила на ноги. Наверное, следовало не делать глупостей и просьбу выполнить. Но денег в сумке практически не было. Зато там лежала Юркина карточка. И ключ от квартиры, в которой торчал неосмотрительно запертый на замок и не отвечавший на звонки  Саша.

- Щаз! – сказала она ледяным тоном. – Шнурки поглажу!

  И с размаху заехала сумкой по ухмыляющейся пьяной роже. Мужик схватился за щеку – видимо, ему нехило прилетело металлической пряжкой.

- Ах, ты сучка! – рявкнул он и сделал шаг вперед.

  В тот же миг в вагоне вспыхнул ослепительный свет. И Лизе показалось, что в разбитое окно шагнула чья-то тень…

- Полегче, приятель, - высокий темноволосый мужчина легко перехватил занесенную над нею руку.

  И неуловимым движением отправил неудачливого грабителя в другой конец вагона. Прямо под ноги заглянувшему сюда наряду полиции. Пассажиры, до этого момента дружно притворявшиеся «ветошью», громко загалдели…

- Ой! – пискнула Лиза. – Сейчас скажут, что он ко мне приставал. И меня тоже вместе с ним в ментовку заберут – протокол составлять…

- Тогда – бежим! – улыбнулся ее спаситель.

  Они выскочили в тамбур и промахнули несколько полупустых вагонов. Пока они бежали, электричка, наконец, доползла до вокзала и остановилась. Не теряя времени, друзья по несчастью выпрыгнули на перрон и зашагали в сторону метро.

- Что ж вы по темноте одна ездите? – спросил незнакомец на ходу.

- У меня муж заболел. Вот я и помчалась, – ответила Лиза.

- Давайте-ка, сударыня, я вас до дома провожу. Время позднее. Не дай бог, еще какой-нибудь алкаш привяжется. Вам куда надо?

- Угол Невского и Большой Морской.

  Услышав адрес, провожатый слегка сбился с шага. А потом остановился и внимательно посмотрел ей в лицо.

- А скажите, мужа вашего  случайно не Патером зовут?

- Да, – растеряно подтвердила Лизавета. – В прошлой жизни моего Сашу звали именно так.  А вы с ним знакомы?

  Томас усмехнулся.

- Все хорошие люди знакомы между собой. Однажды мы вместе стояли за Исаакий. А потом – императора выручали. И Симона я, кстати, тоже знаю. Он ведь ваш с Патером приемный сын?

Пока они добрались до дома с Финляндского вокзала, Томас коротенько объяснил ей причину своего внезапного появления в электричке.

- Фига себе – как сказала бы моя молодежь, – выдохнула Лиза. – Надеюсь, все закончится хорошо. И ваши Волчата не будут больше волновать родителей.

  Они не спеша шли от метро. Волк опять погрузился в свои тревожные мысли, а Лиза уже немного отошла от пережитого.

- Наверное, можно считать сезон Белых ночей открытым! – улыбнулась она.

- Смотрите, на Невском уже выставили уличные столики. Между прочим, они работают двадцать четыре часа, а, значит, можно предаваться разврату, и лопать пирожное с кофе, практически, в ночи…

- Хотите кофе?

- Нет, – помрачнела Лиза. – Домой хочу. Как-то не радует меня то, что дорогой муж на звонки не отвечает.

  Они почти дошли до знакомой подворотни. И она снова попыталась набрать номер. Волк топтался рядом, почему-то шумно вздыхая.

- Женам никогда это не нравится, – наконец сказал он. – Я вот тоже – пропал и не отвечал. Меня дома восемь недель не было. А моя Ника скоро родить должна…

- Нарядненько – за такие фокусы вообще развод полагается…

- Этого я и боюсь!

  Договорить они не успели, потому, что на улице показался полицейский патруль. Лиза вспомнила, что у Путешественников во Времени с документами - вечная задница, и потянула Томаса за рукав.

- Пойдем! Переночуете у нас! На фоне восьми недель отсутствия восемь часов практически незаметны. Заодно с Сашей повидаетесь!

Она открыла дверь, шагнула вперед и в недоумении остановилась. В пустой  квартире никого не было. Только в ночном сумраке громко тикали часы, да на столе надрывался голодный мобильник…

- Как же так? – растеряно спросила Лиза, продолжая вертеть в руке ключ. – Он же не мог из дома выйти!

- Обычным путем – не мог, – ответил ей Томас.

- Что вы хотите этим сказать? Есть еще необычный, что ли?

- В этой квартире – все, что угодно, может быть. Историю про зеркало мне Патер рассказывал.

  Лиза покосилась на темный квадрат на обоях.

- Но зеркала давно нет.

- Видимо, есть что-то еще. Да вы не волнуйтесь раньше времени! Может быть, он просто за сигаретами вышел?

- Ну, конечно! Без мобильника и без ключей. Особенно, если учесть, что входная дверь была заперта!

- Так! Спокойно! Сидим. Ждем. Размышляем. Можем, наверное, даже чаю попить…

- Вам хорошо говорить – ждем! – всхлипнула Лиза. - А я – волнуюсь. И с ума схожу.

  Томас горько усмехнулся.

- Мне – просто замечательно! У меня пропали два Волчонка – причем, неясно куда. У меня - жена на сносях. И я даже не знаю – что с ней? И позвонить ей я сейчас – тоже не могу. Потому, что бросить вас в таком состоянии мне совесть не позволяет. Поэтому – перестаньте плакать. И пойдемте варить кофе!

  Кофе, разумеется, варил Волк. А Лиза потерянно сидела за столом.

И мысли ее все время перескакивали с прошлого на настоящее. Почему-то ей казалось, что в той несчастной электричке, на которой она возвращалась в город, странным образом сошлись ее Прошлое и Настоящее.

Точнее сказать, ее первая любовь – и любовь последняя. Она уже потеряла и своего флотского старшину, и убитого в горячей точке, Юрку, и теперь до дрожи в руках боялась потерять Сашу.

- А когда вы …

- Лиза.

- Когда вы, Лиза, видели Патера? – спросил Оборотень, едва не ляпнув - « в последний раз».

  Но она поняла.

- Вчера. Он расстроенный был. И едва живой. Пел мне какую-то страшную балладу. А еще – рассказывал про свое прошлое воплощение.

- Это, которое пришлось на Гражданскую войну?

- Нет. Другое. Что-то связанное с Ирландией…

  Томас поставил чашку на стол и очень мягко сказал:

- Да, я помню. Симон говорил мне, что ваш муж был тогда бардом и трагически погиб во время захвата Ирландии войсками Кромвеля. Романтики и творцы всегда первыми попадали под удар. Но не стоит отчаиваться. Мне что-то подсказывает, что Патер, то есть Саша - жив.

  Он ободряюще коснулся руки Лизаветы. Она подняла на Волка заплаканные глаза.

- Вы, правда, в этом уверены?

- Ну, конечно. Клянусь серебром Небесной Сестры!

  Тревога, сжимавшая сердце Лизы, немного отлегла. Она отхлебнула кофе, стараясь собраться с мыслями и продолжить разговор:

- Давайте, как говорится, сменим тему. Расскажите мне, пожалуйста, о том мире, откуда прибыли.

- Какие там прибыли? – усмехнулся Томас. - Одни убытки! У себя на родине, в Алэйзии, я числюсь наставником Волчат в благородном искусстве Лунной магии. А здесь, в Питере работаю режиссером во Дворце Творчества Юных. Приходится буквально разрываться между двумя мирами, летая то туда, то оттуда. И соблюдать при этом важную заповедь: «Путешествовать надо так, чтобы тебя запомнили в новой стране и не забыли в родной. Но при этом не разыскивали в обеих!»

- А вас как раз разыскивают! – уже повеселевшим тоном заметила Лиза. – Может, все-таки позвоните жене?

- Томас сокрушенно развел руками.

- Лучше я сам сейчас до нее добегу. Домчусь быстро, как только Оборотни умеют. Попрошу прощения, объясню, что не мог явиться раньше из-за каприза Мироздания. А потом – вернусь к вам. Моя Ника знакома с Симоном и заочно – с Патером. Она поймет, что я не могу бросить супругу одного и маму другого в беде.
  Оборотень не успел договорить. Мирно тикавшие на стене часы, вдруг громко заскрипели, захрипели, а потом прокашлялись и мрачно сказали:

- БОМ – М - М!!!

  Лиза с ужасом подняла на них глаза.

- Та-ак! Значит, хроноскаф заработал, - медленно и со значением произнес Томас.

- С Симоном и Сашей – беда! – вскинулась Лизавета. – Я знаю, эти часы всегда бьют так, когда что-то случается!

- Где   сейчас могут быть ваш муж и сын? Пожалуйста, успокойтесь и постарайтесь ответить!

- Даже не представляю. На днях Симон привез Маргошу в Репино, а сам поехал сюда – хотел в переходе спеть и денег заработать. Потом Саша внезапно к нему засобирался. А теперь они оба … пропали.

- Вам не кажется это странным? Я даже не о том, что пропали.

С мужчинами такое бывает. Иногда им приходится  отлучаться из дома.

- Но вечно надо отлучаться по делам - спешить на помощь, собираться на войну, – растерянно пробормотала Лиза. – Господи…На какую войну?!

- Этого я пока не знаю. То есть, я вовсе не утверждаю, что на войну.

Но, может быть, на помощь?

  Но Лиза его уже не слышала. При слове «война» она подумала о Юрке…

И без чувств рухнула на пол. Томас еле успел  ее подхватить. А потом она плакала. И никак не могла выпить глоток принесенного с кухни коньяка – потому  что руки ходили ходуном…

- Понимаете, для меня любая война – это конец света. У меня сына убили в «горячей точке». А его отец – пропал в море вместе со своей подлодкой. Какие-то учения были – военные. И еще одной потери я просто не переживу…

- Да не волнуйтесь вы так! – виновато бормотал Волк.

– Я же чувствую, что Патер – жив. Нам с вами надо просто понять – куда он делся? И где Симон? Может быть, они вдвоем? Тогда вообще все не настолько суицидально…
Хроноскаф захрипел и вдруг разразился мерным тяжелым гулом.

- Хватит рассуждать! Раз хроношторм закончился – пора действовать! Лиза, я найду ваших мужчин. Клянусь Серебром Небесной Сестры!

Томас внезапно подобрался. И стал похож на сжатую пружину. Или – на готового к прыжку зверя. Он открыл стекло и принялся крутить стрелки, чутко вслушиваясь в их шорохи и скрипы…

- Со стороны выглядит, будто он арифмометр терзает – подумала Лиза.

– Или ручки на сейфе крутит и шифр угадать старается. Может, мне хоть чем-то ему помочь?

Но не успела она сдвинуться с места, как в комнате началось твориться нечто невообразимое!
Внезапно потемнело, словно перед грозой. Все вокруг погрузилось в серый сумрак, а циферблат хроноскафа  вспыхнул серебряным пламенем. Руны и непонятные знаки, украшавшие корпус часов, заискрились и замигали, еле слышное тиканье превратилось в оглушительно громкий стук. Словно рядом  включили огромный метроном.

Из глубин циферблата вылетел сноп искр и разбился о пальцы Томаса! Волк встряхнул обожженной рукой, не изменившись в лице. И продолжил неистово вертеть стрелки!

Стены и потолок комнаты  сотрясались от неистового грохота. Сверканье серебряных вспышек стало ярче, квартира то погружалась во тьму, то озарялась ими.
Лизе показалось, что изо всех углов к фигуре Томаса тянутся зловещие тени. И Волк не должен ни на миг прекращать свою работу, иначе случится нечто непоправимое!

И вдруг его руки замерли…

- Есть! – выдохнул он. – Поймал!

Томас повернулся к Лизе.

- Они – в Англии. Примерно, семнадцатый век.

Лизавета, окаменев от ужаса, только беззвучно шевельнула губами.

Волк хотел добавить что-то еще, но раскатистый удар часов прервал его речь.

- Бом-м-м!

- Началось! – вскрикнула Лизавета.

- Еще даже не заканчивалось! – отозвался Томас. – А теперь крути стрелки назад! Что бы ни случилось – не прекращай движения! Даже если покажется, что мир вокруг рушится! Вместе мы вытащим наших друзей.

  Лиза завертела стрелки так, что они расплылись в прозрачный круг, на котором вспыхнули лунные искры. В комнате снова стало темно.
Томас вскинул вверх руки, закрыл глаза и запел что-то громким гортанным голосом. Из его ладоней вырвался серебряный луч и ударил в потолок. Потолок и стены комнаты растаяли, над головой повисла бездонная чернота. Лизе показалось, что холодное дыхание космоса коснулось в этот миг ее щеки.

- Я вижу их! – сдавленным голосом крикнул Волк. - Вращай стрелки, не останавливайся!

  Лунный луч, прорезавший космическое пространство, уплотнился, становясь сверкающей дорогой. Томас зажмурился от напряжения. В этот миг Волк показался Лизавете атлантом, держащим небесный свод.

- Время не властно! – всхлипнула она и снова крутанула стрелки.