Сознание возвращалось к Симону постепенно.
Сначала он услышал слабый шум где-то рядом и понял, что все-таки жив.

Потом попробовал шевельнуть руками, и они, хоть с трудом, но послушались.
Наконец, Симон поднял отяжелевшие веки. Тусклый свет одинокой свечи показался ему ослепительно ярким. Контуры предметов сначала расплылись перед глазами, но потом приобрели четкие очертания. Юноша увидел низкий деревянный потолок над головой и круглое лицо склонившегося над ним аптекаря.

- Мистер Эли? – еле двигая языком, зачем-то уточнил Симон.

  Тот с готовностью закивал:

- Да, это я, мой бедный друг! Как вы себя чувствуете?

  Юноша моргнул еще несколько раз, попробовал подняться на постели.

Голова закружилась, и он со стоном рухнул обратно.

- Лежите-лежите, вам нужно восстановить силы! – захлопотал лекарь. - Видите ли, я немного не рассчитал состав эликсира. И вы проспали гораздо большее время, чем нужно.

- Я прямо персонажем анекдота себя чувствую, - признался Симон, снова пытаясь сесть. «-Ты кто? – Спящая Красавица. – А чо страшная такая? – Не выспалась!»

  Мистер Эли недоуменно вытаращил глаза. Юноша смущенно добавил.

- Не берите в голову, сударь. Это я, наверно, от радости чушь всякую болтаю. Знаете, не каждый раз удается так ловко сбежать от обещанной виселицы.

- Да-да, все вышло на удивление хорошо!

  Аптекарь довольно потер руки.

- Вы невероятно удачливы, дорогой мистер Саймон, и к тому же пользуетесь успехом у слабого пола.

  Он хихикнул и дружески подмигнул юноше.

- На следующее утро после того, как вас схватили, я, как обычно, пришел в гостиницу проведать матушку Глэдис. И застал бедную девушку в слезах! Рыдая, она рассказала мне о несчастье, случившемся с вами. План вашего спасения тут же родился в моей голове. Видите ли, по долгу службы я частенько посещаю несчастных заключенных, а еще лечу начальника тюрьмы. Того самого мистера Хьюза, с которым вы, по счастью, так и не познакомились. Кроме того, в свободное время я… как бы это получше выразиться? Ну, словом, углубленно изучаю медицину и провожу некоторые опыты. Для всего этого мне нужен м-м-м… определенный, скажем так, материал. И начальник тюрьмы всегда любезно предоставлял мне его…

- Я вас понял, можете не продолжать, - вздохнул Симон.

Он чуть поморщился, вспомнив последние услышанные слова про «тело», которое лекарь намеревался, «как всегда», забрать. Но с другой стороны, иного способа изучить анатомию в семнадцатом веке просто не существовало.
Симон встряхнул головой, чтобы убрать неприятные воспоминания, осторожно встал с кровати и огляделся по сторонам.
Место, куда он попал, было чем-то средним между кельей летописца и лабораторией средневекового алхимика. Низкая, полутемная комната без окон, пропахшая все теми же химическими «ароматами». На столе, заваленном бумагами и огрызками перьев, в засаленном медном подсвечнике горела одинокая свеча. Другой стол был полностью заставлен какими-то колбами, ретортами и прочими склянками. Весьма странного вида и непонятного назначения. У одной стены стояла узкая кровать, на которую и положили бывшего пленника, а другую сплошь занимали ряды полок с толстыми фолиантами в кожаных, слегка обгрызенных мышами переплетах.


Юноша выпрямился и потер лоб. Головокружение проходило, на смену ему пришла острая тревога и множество новых вопросов. Где сейчас Том и Бэкки? Спокойно сидят в гостинице или влипли в новые приключения? А что с Патером? Вдруг ему удалось все-таки перенестись в Прошлое? Тогда не миновать новых проблем!

- Вам плохо, мистер Саймон? – встрепенулся лекарь. - Выпейте вина, чтоб подкрепить свои силы.

  Он нырнул куда-то под стол и достал пыльную бутылку, а к ней два стакана сомнительной свежести.

- Спасибо, мне уже лучше, - торопливо отказался юноша.

  Круглое лицо мистера Эли выразило живейшее сожаление.

- А я, пожалуй, выпью с вашего разрешения.

  Он плеснул красную жидкость в стакан, выпил залпом и причмокнул губами от удовольствия:

- Я, мистер Саймон, человек, увлеченный одной лишь наукой. В некотором роде – аскет. Но ценю благородные вина и хорошую еду, которые, не стесняюсь признаться, могу себе позволить. Поскольку находятся облеченные властью люди, высоко ценящие мои открытия. Вот на днях я послал целую депешу Лорду-Протектору с подробным описанием изобретенного мною лекарства… Но вам, мистер Саймон, все это, должно быть, не интересно?

  Симон, непроизвольно дернувшись при упоминании звания ненавистного Кромвеля, тут же вежливо возразил, что все разглагольствования аптекаря ему очень интересны.

- Ну, так я продолжу! – с воодушевлением подхватил мистер Эли. - Суть моего нового открытия состоит в том, что…

  Но договорить ему не дал тихий стук в дверь.
Скрюченный маленький человечек, похожий на засушенный стручок гороха, вошел в комнату и тихим голосом сообщил, что в аптекарскую лавку пришли важные клиенты.

- Ну, что поделаешь, работа не ждет, - вздохнул лекарь.

- Отдыхайте, мистер Саймон. А вечером я вернусь, и мы вместе под покровом ночи проникнем в гостиницу, где по вам уже тоскует прелестная мисс Хейли. Ах, молодость, молодость! До скорой встречи, мистер Саймон!

  Аптекарь исчез за дверью, на прощанье обдав юношу знакомым «букетом» химических ароматов. Симон присел на стул, не зная толком, что ему дальше делать. При мысли о Глэдис ему становилось немного стыдно, хоть он и не был ни в чем виноват.

- Бедная девушка! – искренне вздохнул Симон. – Ей богу, даже в мыслях не было подавать ей, как в романах говорится, какие-то надежды. И ведь она, как ни крути, приложила руку к моему спасению. Жаль бедняжку, честное слово! Мне-то с ребятами рано или поздно удастся свалить отсюда. А Глэдис так и останется в своей поганой Англии.

  Мысли о Волчатах привычно перескочили на мысли о Патере, и юноша решил, что сейчас самое время связаться с музыкантом.

- Аптекарь ушел, похоже, в этом доме, кроме меня – ни души.

Только бы маэстро вышел на связь! Я успокою его и скажу, чтобы ни в коем случае не кидался меня спасать. Сам выкручусь!

  С этими словами Симон привычным жестом закатал рукав.
И вздрогнул от неожиданности. Браслета с зелеными камушками на запястье не было.

- Тюремщики проклятые его, что ли, с бесчувственного тела стащили?!

  Юноша заметался по комнате. Мысль о том, что драгоценное средство связи попало в руки врага, была непереносимой.

- А, может, когда меня сюда переносили, браслет за что-то зацепился и случайно соскользнул с руки? Или мистер Эли его зачем-то снял, а мне сказать забыл. Но куда же он мог завалиться?!

  Симон кинулся к столу и начал перебирать сваленные на нем бумаги.

Потом зазвенел колбами и ретортами. А затем огляделся и хлопнул себя по лбу.

- Тьфу, ну, не дурак ли я? Если браслет упал, пока я был без сознания, то, скорей всего, он валяется под кроватью.

  Симон опустился на колени и заглянул в темноту. Пошарил рукой и, кажется, нащупал что-то металлическое.

- Черт, далеко закатился!

  Юноша вскочил и дернул кровать в сторону. Она со скрипом отъехала, прочертив ножками борозду на пыльном полу. Но никакого браслета под ней не оказалось.
Зато одна из половиц, к которой зачем-то было прибито медное кольцо, скрипнула и поехала в сторону. Видимо, сдвинув ложе, Симон нечаянно включил механизм какого-то тайника. Под половицей обнаружился ящик, доверху набитый очередными бумагами. Юноша пожал плечами и хотел закрыть его.
Но листок, лежащий сверху, невольно привлек внимание бывшего узника. Очертания потускневших чернильных букв на желтом пергаменте, гербовый знак на лиловой печати показались ему смутно знакомыми.
Симон наклонился над тайником, вглядываясь в старинный документ…
И замер, не веря своим глазам.
Буквы были русскими! Правда, написанными причудливой древней вязью и перемешанными с ятями, фитами и ижицами.
С тревожно бьющимся сердцем юноша прочел первые строки:

- ИОАНЪ IV БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ ГОСПОДАРЬ ВСЕЯ РУСИ И ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ…

Дальше было неразборчиво. А в самом низу листа на четко оттиснутой печати грозно раскинул крылья двухглавый орел.

  Все еще ничего не понимая, но волнуясь еще больше, Симон снова попытался разобрать текст.

- Се яз князь великий Иван Васильевич всеа Русии пожаловал казною…

Выцветшие строки расплывались перед глазами.
Но с безжалостностью доказанной улики на пергаменте чернели отдельные слова.
Англия…Кембридж…лекарь…
И выписанные латиницей литеры E и B!

- Откуда здесь грамота Ивана Грозного?! – отталкивая от себя страшную догадку, прошептал юноша. – Э. Б – Элизеус Бомелиус. МИСТЕР ЭЛИ?!

Но – каким же образом?! Ведь он жил в России в шестнадцатом веке…

  Скрипнула дверь за спиной. Симон хотел вскочить, но в тот же миг тяжелый удар обрушился на его затылок.

- Опасно много знать, мистер Саймон, - спокойно сказал знакомый голос.

  И снова все померкло перед глазами юноши...

- Мы уже битый час кружим по этому чертову Карнарвону, - недовольно пробурчал Патер.

  Мимо протопали сапоги патруля городской стражи. Волчата и маэстро привычно втиснулись в узкий грязный проход между домами.

- Ушли опричники! – сообщил Том, выглядывая наружу. – Ищем дальше!

- Все припортовые улочки мы уже обошли, - вздохнула Бэкки. - К гостинице близко подходить нельзя – вдруг там засада? И на рыночную площадь тоже лучше не соваться – слишком много стражников. Куда ты предлагаешь двинуться?

  После переполоха, сотворенного в тюрьме юными Оборотнями, город гудел, как разбуженный улей. Все только и обсуждали таинственное исчезновение мистера Хьюза и нашествие армии демонов в местные застенки. Начальник тюрьмы был вскоре найден на берегу вместе со своим кучером. Но ничего внятного сказать не мог, а только крестился и плевался. Стражу на тюремном мосту усилили, а городские улицы патрулировали по нескольку раз в день.

Все это, конечно, страшно мешало друзьям найти Симона. Они и так потеряли несколько часов, отсиживаясь в бухте контрабандистов. А невозможность обратиться  прямо посреди городской улицы не давала Волчатам возможности нормально «напасть на след». И они уже битый час бегали по городским окраинам, уворачиваясь от вездесущих Красных Мундиров.

- Спрячьтесь где-нибудь в порту, а я попробую прогуляться по рыночной площади и дойти до вашей гостиницы, - предложил Патер. - Меня-то ни слуги, ни стража в глаза не видели. И, значит, есть шанс подслушать чью-нибудь беседу. Вдруг узнаю что-то новое о судьбе нашего узника?

- А вдруг вас схватят, как бродягу? – хмуро возразил Том. - Мы-то с сестренкой хоть обратиться можем, чтоб сбежать от врага.

  Неизвестно, сколько бы продолжался этот спор, но вдруг в глубине улицы показался человек невысокого роста в линялом сером сюртуке. Том и Бэкки подались вперед. Мальчишка с присвистом втянул в себя воздух.

- Что вы там заметили? – удивился Патер.

- Не заметили, а почуяли, - шепнула Бэкки. - Тот самый запах. Как в заброшенной химлаборатории!

- Ага! – подтвердил Том. - Точно так же в тюряге пахло, возле камеры, где Симон сидел. Все это – неспроста!

  Незнакомец поравнялся с ними и, не обратив внимания на трех бродяг в заляпанных плащах, проследовал дальше.

- За ним! – тоном полководца приказал маэстро. - Хоть какая-то зацепка наметилась.

  Мужчина в сюртуке неторопливо шел, сворачивая то в один переулок, то в другой. А за ним беззвучно мчались две серые тени, и размашисто шагал Патер.
 Незнакомец остановился возле низенького дома и щелкнул ключом, открывая дверь. Над дверью висела позеленевшая от времени вывеска с изображением змеи, обвившей чашу. На чаше вензелем перекрещивались литеры E и B. Человек в потрепанном сюртуке вошел в дом. Маэстро с Волчатами переглянулись и шагнули за ним. 
Внутри на множестве полок тускло блестели какие-то склянки. На прилавке стояли мерные весы с круглыми чашками, и лежала толстая книга, заложенная пером. Мужчина взял перо, почесал кончик носа, поднял глаза и с удивлением обнаружил, что он в лавке уже не один.