Маленькая репетиционная комната забита театральным реквизитом так, что напоминает одновременно свалку и мастерскую сумасшедшего художника. Громадные звезды, узорчатые фонари, пиратские треуголки и кривые бутафорские ножи, разноцветные парики, модели кораблей. Черные плащи, тельняшки и пестрые цыганские юбки. Сверху все это густо припорошено разной мелочью вроде деревянных пивных кружек, старых чернильниц и гусиных перьев. Я мечусь среди этого великолепия, хватая то одну, то другую вещь, одновременно пытаясь выстроить мизансцену очередной картины спектакля.
- Джим, то есть Макс, где ты должен стоять в этой сцене?! Правильно, справа от Билли Бонса, чтобы было удобнее подливать старому пирату ром в его кружку. А ты почему-то встал сзади. Что значит, «налью ему за шиворот»? И это после всего хорошего, что старик для тебя сделал? Карту Острова Сокровищ, между прочим, подарил. Безвозмездно, то есть даром!

Кстати, где карта? Кто ее опять утащил?!  Ах, Ники на нее случайно сел? Молодец, правильно сделал, если учесть, что десять минут назад я ее в очередной раз подновила и подкрасила. Марш в умывальник, штаны застирывать! А то твой вид сзади напоминает мне картину в жанре абстрактной живописи.
Но вот, наконец, все артисты одеты, весь реквизит расставлен по местам, и репетиция начинается. Если вы думаете, что я, как великий режиссер прошлого, сажусь в кресло и торжественно внимаю происходящему на сцене, время от времени бросая суровые реплики, то глубоко ошибаетесь.

Я, то и дело, вскакиваю и подбегаю к юным артистам, чтобы показать им «как надо играть». И одновременно всячески поощряю их импровизацию.
 Действие движется своим чередом. Уже отдана Джиму заветная карта. Уже корабль причалил к Острову Сокровищ. А веселые фэнтезийные вставки украшают классический приключенческий сюжет.
- Русалки, ваш выход! Помогите Джиму найти спрятанную в скалах лодку. Призрак старого капитана выходит с громким воем. Марик, и кто же так воет?

Я не верю! Неубедительно! Представь себе… ну хотя бы… что завтра будет контрольная по физике. А-а! Сразу взвыл, как надо! Где Нэнси, штурман пиратского корабля? Начинаем репетировать сцену в таверне. Девочка моя, лезь на стол. Он выдержит. Этот стол и не такое выдерживал! Не бойся! Хочешь, я на него тоже залезу? Караул, держите нас!  Все! Мы остались без стола, зато с дровами. Они нам пригодятся в  сцене ночных джунглей. Мизансцена меняется. Нэнси, будешь танцевать на бочке.  Запевай!
  И мы дружным хором, под гитарный аккомпанемент, голосим прославленные строки про Портленд, Огни святого Эльма и черный парус.
До чего же я люблю это веселое творческое безумство! И душа моя  за эти полтора месяца, кажется, совсем исцелилась от боли.
Но вот в перерыве между сценами ко мне подходит Иренка и задает простой вопрос:
- Ника Георгиевна, а кто будет играть капитана пиратского корабля?
А я вздрагиваю, как от удара, и не успеваю ответить, потому что слышу за спиной до боли знакомый певучий низкий голос:
- А вот эту роль, Ника, ты обещала мне!

Время остановилось, и я замерла, не дыша. Потом медленно обернулась.

Томас Блэкнар  стоял в двух шагах от меня, улыбаясь, как прежде, ясно и открыто. Одет он был во что-то совершенно невообразимое.
Высокие до колен сапоги из мягкой кожи. Черный испанский камзол восемнадцатого века,  украшенный позументами  и серебряной пеной пышных кружевных манжет. Белоснежная рубашка с жабо. Широкополая черная шляпа с белым плюмажем прикрывает рассыпанные по плечам длинные каштановые волосы.…
Да-а.!.. Артур Грей!  Капитан Блад!  Уилл Тернер!
Томас церемонно поклонился всем присутствующим и небрежным жестом  бросил  шляпу   на кучу реквизита.
Кажется, мои бедные старшеклассницы тихо пискнули от зависти и восторга.

А я не знала, что мне говорить и как дальше вести себя с этим нахалом.

Я даже не была уверена в том, что это не сон, увиденный мною  за эти полтора месяца тысячу раз. В котором Томас приходил, говорил со мной, целовал, просил прощения, а потом исчезал с лучами рассвета.
Господи, только бы не разреветься и не выругаться покрепче при детях-то!

Глубоко вздохнув и собрав волю в кулак, я спокойно произнесла:
- Ребята, в нашей репетиции объявляется перерыв. Погуляйте, пока два режиссера кое-что выяснят в сценарии одной очень интересной  пьесы!
И, сказав это, уставилась на Волка взглядом, полным сурового негодования.

По крайней мере, мне  хотелось так думать…

Дверь закрылась за моим последним учеником. Томас, отбросив всякое актерство, подошел ко мне и заговорил быстро и горячо:
- Ника, умоляю, прости меня за то, что я оставил тебя одну. И ушел, даже слова не сказав  на прощание. Понимаешь, я плохо соображал, что делаю. Когда увидел своих родных живыми и невредимыми…
- Я понимаю.

  Свой голос, тусклый и невыразительный, я слышала словно со стороны.

– Ты вернулся, чтобы попросить у меня прощения, Томас Блэкнар?
- Я вернулся, чтобы сказать: Ника, я люблю тебя. Я не могу без тебя жить! Даже в бескрайних светлых Небесных Лесах, даже в кругу самых близких людей, я ни на минуту не забывал о тебе. В шелесте листвы мне слышался твой голос, а в бликах солнца на глади озер – твоя светлая улыбка.
- Ты всегда умел говорить красиво, Томас. Пожалуйста, не надо больше этих слов. Я давно тебя простила. Ты это хотел услышать? Тогда возвращайся в свои Леса. Прошу, не мучай меня больше, уходи!
- Я никуда не уйду, Ника! Я останусь здесь, с тобой, а если ты прогонишь меня, незримой серой тенью буду кружить вокруг твоего дома. Верным невидимым стражем стану сопровождать тебя повсюду, оберегая от беды.

И, может быть когда-нибудь, ты простишь меня по-настоящему.
И тут меня прорвало:
- А эти слова из какой пьесы, Томас?! Очередная красивая сказочка о любви?! Которая заканчивается тем, что героиня машет уходящему в закат герою белым платочком? Хватит с меня этой любовной лирики! Ишь ты, незримым стражем он кружить будет! А где ты был, когда я выла от горя в Гатчинском парке? Когда полтора месяца загибалась от тоски в пустой квартире?

Бродил по Небесным Лесам и мечтал о моей улыбке? Если уж ты так тосковал, то почему ж не вернулся ко мне сразу, скотина  лохматая?!
- Да я вернулся! – заорал в ответ Томас, отбросив лирический тон.

- Но я же не знал, что время на земле и в Небесах внезапно пошло по-разному. Даже Павел этого не знал! Поэтому ничего  не сказал, когда мы уходили. Он думал, что  я, повидавшись с родными, вернусь к тебе в тот же день и час. А на деле… Там прошло несколько часов, а здесь – полтора месяца! Я тогда, как безумный, метался по парку, разыскивая тебя. А когда понял, какая  на календаре дата, ужаснулся, что ты меня уже не простишь. Господи, Ника, вот тогда уж мне точно захотелось взвыть, а потом прыгнуть с крыши замка!
Томас резко замолчал, а потом произнес тихим, сдавленным голосом:
 - На кой черт мне нужен этот спасенный мир, если мы не смогли уберечь нашу любовь?
- Смогли, Томас, – прошептала я, глотая невольно навернувшиеся слезы.

- Я люблю тебя, чудище ты мое лесное.

Потом мы долго целовались, присев на старенький шаткий диванчик. И в перерывах между поцелуями Томас рассказывал мне свою историю.

- Из Гатчины  я помчался в Петербург, и узнал от Юрчика ,что ты давно уехала в свой город. А в Питере каждый камешек на мостовой, каждый каждая улица и дом напоминали мне о тебе. И я немедля пустился в дорогу!
- И как же тебе удалось добраться сюда, путешественник без багажа? Граница ж кругом! Две таможни, два паспортных контроля!
- Девочка, а ты не забыла, что я все-таки Волк? И плевал я на все границы!
Я улыбнулась. И мысленно увидела медно-золотую тень,  которая мелькает среди темных елей и густых зарослей папоротников  северного леса. Мчится, не сбавляя скорости,  по глубоким  оврагам, заболоченным полянам и мшаникам. День сменяется ночью, но Волк не прекращает бег. А отчаяние в его сердце борется с надеждой.
- Выходит, у тебя был еще один квест.
  Я положила голову Томасу на плечо.
 – Как там в старой сказке говорилось? Бежал лесами широкима-а,  лез горами высокима-а…
- Да-да! По пути в городах концерты давал. С большим успехом.
- Ну, вот! Опять мы с тобой «балаган» включили.
- Конечно, родная! Как же нам без него? Давай, как всегда, посмейся надо мной и над собой. Пусть в твоих прекрасных глазах блестят не слезинки, а лишь искры веселья!
- Мне всегда с тобой весело, Томас. И тепло! Ну, а в городе, как ты меня нашел?

- Через твоих знакомых. Помнишь, ты мне рассказывала про старичка-букиниста?  Я встретил его на книжном развале. И он объяснил мне  -  как тебя найти.
- Кстати, Томас,  а  новый винтажный костюмчик ты где прихватил? Ограбил по пути театральный музей?
- А костюмчик специально одолжил у Пети с Сашей.
- Ага! Чтобы эффектней обставить свое пришествие на мою репетицию? Мизансцена удалась на славу! Я чуть в обморок не упала.
- Ну, прости, любимая. Хотелось пошалить.
- Прощаю! За то, что в образе Питера Блада  ты  был просто великолепен! Хм! Пошалить он хотел, Карлсон мохнатый!  А вот все-таки  возьму и в наказание не дам тебе роль капитана.
- Ника, ты же обещала! Артистов, как и детей, обманывать нельзя.
- О, Господи, дите великовозрастное! Послало же Мироздание сокровище! Шут, воин и режиссер в одном флаконе! И за что я тебя такого  люблю?
- За отсутствие разума, очевидно. И за родство душ.
- Да, уж души у нас родственные... Томас, ты ведь больше никогда меня не покинешь?
- Никогда, родная моя. Я люблю тебя.
- И я тебя люблю, Томас.
И глядя в  бесконечно любимые янтарные глаза я шепчу сами собой возникающие в сознании строки:

Когда я наведаюсь в этот потерянный  мир,
 В какой-то там раз (не рассказывай мне, в какой), 
Назначь мне свидание. Будь ироничен, мил, 
Люби меня так, как не смог ни один другой. 
Скрывай свои чувства до времени (всё скрывай), 
Держи меня за руку, делай до срока вид, 
Что нет ничего – только в сердце - внезапный май, 
И это волнение, и почему-то стыд. 
И сны, и беспамятство... Больно тебе? Терпи: 
Разбудишь былое – шагнешь в долгожданный рай. 
Сорви незабудку, за лацкан её заткни. 
И тайны до времени общей не открывай. 
И только когда я устану искать людей 
В животных, крутящих извечное Колесо, 
Утри мои слезы. Прижми поплотней к себе. 
Дай выплакаться, как в детстве. И вспомнить всё. 

Дети, смущенно хихикая, уже заглядывали в приоткрытую дверь.

Я решительно встала, пригладив волосы:
- Ребята, у меня хорошая новость. Роль капитана пиратского корабля в нашем спектакле будет играть дядя Томас. Главный режиссер Королевского театра в Эдельстаре, между прочим!

ГОД СПУСТЯ.

- Ника, где ты бегаешь? Помоги мне, пожалуйста, развесить цветочные гирлянды на площади перед замком. Скоро начнется бал, а у нас еще ничего не готово. Кстати, ты не забыла, что вы с Томасом сегодня открываете вечерний концерт  в павильоне Венеры?
- Да помню я отлично. Давай сюда свои гирлянды
- Господин Блэкнар, я нарисовал эскиз лебедя к вашему спектаклю про Лоэнгрина. Посмотрите, такой годится?
- Весьма впечатляет!  Напоминает помесь фазаньей курочки с цыпленком табака. Юноша, нарисуйте лучше с натуры вон ту уточку на воде Серебряного Озера. Честное слово, будь я Лоэнгрином, предпочел бы ее вашему мутанту.
- Ника, ты всех музыкантов из Приората сюда привезла?
- Ну, да. Вроде никого не забыла.
- Томас, ты ведь будешь завтра вести мастер-класс по историческому фехтованию? Я тут разработал пару приемов. Хочу тебе показать.

Смехом, обрывками мелодий, шумом веселых голосов  наполнен сегодня Гатчинский парк. Плещут на ветру кроны вековых деревьев, сверкают воды озера. Ярко сияет солнце, и в его лучах теплым золотистым светом лучатся  стены старого замка. Снова фестиваль. Снова пышные балы, рыцарские турниры, звонкие песни и музыка до утра. Оживает старая сказка.

И мы с Томасом, безумно счастливые, летаем, как на крыльях, среди всех этих веселых и добрых  чудес. Попутно делая тысячу дел и помогая друзьям сотней советов. Но вот в промежутке между очередными делами, Волк подхватывает меня под руку и увлекает за собой к павильону Венеры. Мы целуемся, возле колонн, и Томас, сверкая золотисто-янтарными глазами, тихо говорит:
- Вот здесь все и началось. Вся наша история. Этот волшебный замок и парк заставили встретиться два одиноких сердца.
- И две головы, лишенные разума, – хихикая, добавляю я.
И мы, хохоча, как ненормальные, опять начинаем целоваться. Но тут, как год назад,   к нам вновь бежит плотник Глен, размахивая топором.
- Господин Блэкнар!
- Что еще случилось? Опять досок для балкона не хватило?!
- Да, нет. Мне велели передать, что какой-то Шрек вас разыскивает! Хочет переписать слова  песенки про крестоносцев, которую вы вчера вечером пели. Говорит, такая душевная песенка! Прямо про него!
От нового приступа смеха, я почти сползаю к подножию колонны.
Томас виновато разводит руками и отвешивает мне шутовской поклон:
- Что поделаешь, дорогая. Вновь дела государственной важности заставляют меня  покинуть  сей приют любви уединенный. Встретимся вечером перед концертом.
- Я буду ждать тебя, о мой король!..
И, послав Волку воздушный поцелуй, я, напевая и пританцовывая, иду, не спеша, по дорожкам парка.

За год здесь, конечно, ничего не изменилось. Что нельзя сказать о моей жизни, в которой за  прошедшие двенадцать  месяцев, произошло множество невероятных и прекрасных событий.
Начались они как раз с премьеры  нашего спектакля «Тайна  Острова Сокровищ». Томас, как я и обещала, сыграл в нем роль капитана пиратского корабля. Все мои дети в него тогда просто влюбились! А потом пошли чудеса. Потому что на спектакль пришли те самые Пьеро и Арлекин, то есть Петя и Саша. Оказывается, они приехали в наш город на гастроли и, гуляя, случайно забрели в наш ДК.

А после представления ребята пришли за кулисы, выразить  свое восхищение и объявили, что в Петербургском Дворце Творчества Юных есть две свободные вакансии как раз для нас: на должность руководителя музыкально-эстрадного театра и руководителя студии Художественного слова. Вот тут-то все, как говорится, понеслось…
Я попрощалась с юными артистами, и торжественно передала все дела Алисе и Дэну. Конечно, было грустно расставаться. Но я пообещала ребятам, что честно постараюсь навещать их хотя бы раз в год. А, чтобы расставание было не таким горьким и внезапным – выдала им ключ. Чтобы драмкружок, как и прежде, собирался у меня дома. А я буду любоваться на это безобразие с большой общей фотографии…

Сашины родственники, работающие в каких-то властных структурах, помогли Томасу оформить необходимые документы. И мы рванули в Питер. Новый год встречали уже там, в маленькой квартирке на Васильевском. Военный моряк, тот самый, кому принадлежала яхта «Секрет», ушел в дальнее плавание и любезно предоставил друзьям  племянника Пети свободное помещение.

Вот так мы и живем с тех пор, счастливые  любовью и творчеством, в самом прекрасном и волшебном городе на свете. Спектакли Томаса неизменно собирают аншлаги, а у ребят из моей студии Художественного слова скоро выйдет третий сборник стихов и сказок.
О своей тайной миссии – быть Хранителями Города, я скромно умолчу. Кстати, после известных событий, призрак императора в Михайловском Замке больше не появлялся. Пропажу кольца, видимо, оставили на его совести. Комиссия по паранормальным явлениям в Овальном зале поработала, но результатов этих изысканий я в интернете так и не нашла…

И еще мы все время ездим по фестивалям, а уж посетить Гатчинский Военно-исторический фест для нас – святое дело.

Прокручивая в голове  цветную ленту веселых воспоминаний, я иду, улыбаясь, гладя рукой стволы старых деревьев, и радостно кивая всем встречающимся на пути знакомым.
Пробегают, держась за руки, Дэн и Алиса. Размахивая руками и о чем-то споря, проходят Арлекин и Пьеро. Важно топает Шрэк, но завидев меня, останавливается и вежливо приподнимает похожий на ведро шлем. Не прекращая при этом дудеть себе под нос:


И к нам является магистр. 
(Морда ломом, звать Гийомом) 
"Здорово, братцы-крестоносцы! 
(Аве матер, патер ностер, вашу также, всем спасибо!) 
Сейчас в атаку побегим. 

А возле столетнего дуба я замечаю  знакомую долговязую фигуру в кожаном плаще. Старина Грегори! Он приветливо кивает мне, а смешной толстенький щенок, что кружится возле замшелого ствола, громко лает и вдруг взмахивает сияющим бронзовым крылом.
Да уж! Чудеса и сказки здесь на каждом шагу.

Мы с Алисой заканчиваем развешивать цветочные гирлянды на площади перед дворцом. Я подхожу  к стене  и ласково гляжу рукой теплые шершавые камни замка. Он прекрасен! 

Впрочем, у меня, надеюсь, скоро появится возможность увидеть еще один старинный замок. Или не один? Дело в том, что Томас все же, нет-нет,  да и погружается в глубокую задумчивость с оттенком грусти. Я знаю, что в такие моменты он вспоминает своих друзей, оставленных  за далью времен и пространств.

Но на днях Волк радостно сообщил мне, что с помощью Лунной магии кое-что выяснил.  Оказывается мы, спасая мир, повернули, куда надо какие-то колеса  небесных механизмов. И теперь его Небесная сестра, то есть Луна открывает своим Братьям дорогу в иные миры не раз в четыреста лет, а раз в четыре года!  Значит, стоит немного подождать, и мы окажемся на  родине Томаса – в волшебной стране  Алэйзии.  Я познакомлюсь с его друзьями, увижу всех сказочных  существ,  побываю в знаменитой таверне. Эх, ради такого стоит жить!
В приятных  хлопотах незаметно пролетает день, И вот уже ночное небо раскидывает  сверкающую звездную сеть над парком и замком.

Как и год назад, я надеваю  алое с золотым поясом платье и поправляю на руке колечко с янтарем. Волк все-таки сдержал   обещание и сделал мне свадебный подарок. А  говоря со мной о возможном путешествии в  параллельную Вселенную,  как-то особенно игриво мне подмигивает. Видимо намекая на посещение Священной Рощи. Что ж, горю, так сказать, от нетерпения!

Сотни цветных фонариков переливаются в кронах деревьев. Павильон Венеры сияет яркими огнями. Зрители уже рассаживаются по местам.

Я подхожу туда с гитарой и, оглядываюсь, ища Волка. Он, как всегда, появляется из ниоткуда, заключает меня в объятия, жарко целует и шепчет:
- Любимая, ты сегодня прекрасна, как никогда! Послушай, у меня для тебя прекрасная новость! Кажется, нам не нужно ждать целых  четыре года, чтобы попасть в мой мир. Сегодня  я познакомился с одним весьма благородным юношей. Его зовут Симон. Кстати говоря, у него сейчас медовый месяц, и он со своей очаровательной подружкой путешествует  по окрестностям Петербурга. Так вот, мы разговорились, и оказалось, что Симон - тоже путешественник во времени…
- Томас, Ника – ваш выход!
Ведущий концерта прерывает этот интересный разговор. Но, кажется, в истории наших приключений явно намечается второй том!
- Поговорим об этом после, - шепчу я Томасу, и мы выходим на сцену.
- Добрый вечер! Здравствуй, фестиваль! Друзья мои, песню, открывающую наш концерт, мы хотим посвятить одному замечательному человеку. Правителю и воину! Романтику и благородному рыцарю! Тому, кто двести с лишним лет назад жил в стенах этого замка. И память о нем не угасла в наших сердцах, верных дружбе и слову чести!

Я ищу глазами невысокую фигуру в клетчатой ковбойке. Мне показалось, или в толпе зрителей и в самом деле мелькнуло знакомое лицо?

- Император Павел Первый! Посвящается – Вам!
Томас кивает мне. Я легко касаюсь струн. И мелодия сначала тихая и печальная, а потом нарастающая, как морская волна взлетает над замком, парком и гладью озер прямо в бездонное небесное пространство.

От горькой памяти не скрыться 
И остается только верить,
Что замок не покинул рыцарь,
Не замер стук шагов у двери.

Качнут серебряные воды
У грота чье-то отраженье,
Взметнется флаг под неба сводом.
"Он здесь! Он выиграл сраженье!" -

Так запоют победно трубы...
Но силуэт растает зыбкий,
И твердый взгляд его, и губы
С печально-горестной улыбкой.

И у ручья, что век струится
Под пышным лиственным покровом,
Вздохну я: "Жил на свете рыцарь
С душою нежной  и суровой…»