Часть 2. Смерть Фареготти (события на пароме)

Небо было укутано тучами, словно большим черным одеялом. Изредка яркая луна, находя прорехи, освещала голубым холодным светом одинокий паром, барахтающийся в водах великой Этеры.

На палубе парома, зажатый между бортом и большим деревянным рундуком, крепко обхватив колени руками, сидел Карло Фареготти.  Тщетно пытаясь унять дрожь, он вполголоса разговаривал сам с собой:

- Правду говорят старые люди: не поминай Куркура на ночь. А эти зубоскалы весь вечер наперебой свои байки травили. И еще с меня за это жареных зайчиков требовали. По два фульфена за штуку.  А теперь ни зайчиков, ни бочек с солониной, ни тюков с лучшими нарядами, славящимися  по обе стороны Этеры…  Преподобная Доната!

Из темноты бесшумно, как привидение, появился волк. Синяя шерсть вардаса в свете луны казалась светящейся. Он медленно прошел мимо торговца, порыкивая и сверкая красными глазищами, и снова исчез во мраке.

- Эта нежить могла разорвать меня на части... Такого страха я не испытывал с тех пор, как ... Нет, Карло, не смей даже думать об этом! - зубы торговца начали громко лязгать, словно выстукивали реквием. - Я всю жизнь боялся... Боялся этих воспоминаний! Мой бедный брат... Он страшно умирал... А Розалия?.. Ее руки тянутся ко мне... В ее глазах столько тоски... Она только наклонилась за водяной лилией... И я...  

От легкого порыва ветра пламя светильника затрепетало, тени как будто ожили и зашевелились. Фареготти еще больше съежился.

- Что я здесь делаю? За что мне такое наказание? – продолжал поскуливать Карло.

- Здравствуй, Карло! – раздался вкрадчивый голос.

- Кто здесь? – вскочил на ноги торговец, пытаясь рассмотреть в зыбком свете чадящего факела своего собеседника.

Из мрака вышел человек как две капли воды похожий на Карло. Торговец при виде его стал белее снега.

- П-п-паоло?! Ты же…

- Да, дорогой братец, я умер. Кому как не тебе знать об этом наверняка? Не ты ли, подсыпая каждый день в мое питье порошок из мор-травы, отравил меня? Зачем, Карло? Ведь я так любил тебя! А-а-а, - ласково улыбаясь, продолжал Паоло, -  я догадался. Ты не хотел делить наследство?

- Да! – выкрикнул торговец, проснувшаяся застарелая ненависть пересилила страх. – Я хотел начать торговое дело. Тех денег, что мне оставил наш батюшка, явно не хватало. А  с твоей долей я мог закупить товар, нанять работников.

- Мог бы меня пригласить в компаньоны. Мы же братья, Карло. Как ты мог так поступить со мной?

- Я… ты… - вышел из себя Карло. - Ты спал с моей женой!

За спиной торговца что-то тихо ударилось о борт, послышался всплеск воды.

- Неправда, - услышал женский голос за своей спиной торговец. – Я никогда не изменяла тебе, Карлетто.

Карло вжал голову в плечи и медленно повернул ее в сторону говорившей. На борту сидела красивая молодая женщина с большими темно-синими глазами, сверкавшими как два сапфира на фоне изумительно белой кожи. Вода струйками стекала с тяжелых длинных черных локонов и с гулким стуком капала на палубу парома.

Торговец открыл рот, затем закрыл его, снова открыл, глотая воздух, словно тот был твердым. В точности повторилась та же сцена, что и с Паоло:

- Розалия?! Ты же… я же… тебя…

- …утопил, - продолжила неоконченную фразу Карло женщина и грустно улыбнулась. – Помнишь нашу клятву перед алтарем, милый? «Я клянусь быть с тобой в радости и печали, болезни и здравии, в богатстве и бедности, любить тебя вечно». Пришло время исполнить клятву. Идем со мной.

С этими словами женщина подошла к Карло, обвила его шею руками и потянулась, чтобы поцеловать его. Торговец , ощутив такое некогда родное и мягкое тело прильнувшей к нему женщины, потерял контроль над собой, расслабился и закрыл глаза, в предвкушении поцелуя. Когда к его губам прикоснулось что-то скользкое и холодное, а в нос ударил невыносимый запах тухлой рыбы, он резко открыл глаза и замер от ужаса. Его обнимала мерзкая бесформенная тварь, покрытая бурой тиной вперемешку с зеленой слизью, с белесыми навыкате, как у рыбы, глазами, со спутанными и жесткими, как пакля, грязно-серыми волосами. Чудовище улыбалось безгубым ртом, ощерив два ряда острых мелких зубов. Крик застрял в глотке бедного Карло. Страх ледяной лавиной скатился от мозга до кончиков пальцев на ногах, как будто заморозил весь организм Фареготти, он мог только затравленно вращать глазами. А «любовные» объятия становились все сильнее и сильнее. «Жена» Фареготти перевалилась за борт, увлекая за собой и несчастного торговца жареными зайцами.

Силуэт Паоло заколыхался и медленно расплылся черным туманом, сливаясь с мраком ночи.

Только находясь в воде, торговец понял, что в реке он один. Но ноги свело судорогой, руки соскальзывали с мокрого борта парома, обламывая ногти. Уже захлебываясь холодной водой, Карло услышал над собой раскатистый довольный смех. Урчащий от удовольствия голос из ниоткуда произнес:

- Вот и еще один воин в мою армию.

"Урчит, как Мордвор, рвавший зубами моего жареного зайчика", - была последняя мысль торговца.

За бортом так же тихо плескались и бились о борт парома волны великой Этеры. Никто на пароме не заметил исчезновения маленького худого черноволосого человека, носившего при жизни имя Карло Фареготти.