Анна Орлянская · Библиотека

Где-то там, за периферией моего сознания скрипит дверь, и этот скрип эхом прокатывается по пустому коридору. Шустрые, нежные ручки ныряют мне под рубашку, вытаскивая её из-под брюк, гремит бляшка ремня...

Глава из романа.

Эротический сюрреализм

- Почему это со мной происходит? – задавалась я в очередной раз вопросом, когда ко всему прочему услышала подкрадывающуюся к моей кровати кошачью поступь, хотя моя кошка лежала рядом.

Вторая кошка, которой у меня нет, поскреблась об дверцу шкафчика, приоткрыла ее лапой и прошмыгнула внутрь. Что она хотела мне доказать? Хочешь напугаться – загляни внутрь своего шкафа, я тут…

Чем может обернуться девичье гадание на святки...

Вот, он край света, думала худышка Марта, глядя на заброшенное, выжженное солнцем поле, которое простиралось на много километров. Казалось, кроме поля и кружащих над ним ворон, в целом мире нет больше ничего.

Мне не было отказа, даже если к очередной красотке подкатывал «подшофе». Было плевать, что этим вечером она кем-то занята, и если что-то взбредало в голову, меня не останавливал летящий в лицо кулак. Не то чтобы я лез на рожон, хотя, наверное, так оно и было... А сейчас я обливался холодным потом от усердия, чтобы пошевелить пальцами.

Я думала о нём всё утро: и когда вместо душа нежилась в пенной ванне, проходясь мягкой губкой от изгиба шеи до пяточек, и когда глядела на заполонённый автомобилями двор, отхлёбывая маленькими глотками кофе со сливками, вдобавок размышляя о том, что для полного счастья не хватает прилива сил, как после секса...

Поместив виолончель между колен, Лоренцо перебирал струны, а Симона наблюдала за его плавно изгибающимися пальцами, казалось, будто они существуют отдельно от его рук. Ещё один взмах, и полетят они, словно пёрышки. Возникло желание, чтобы эти пёрышки осыпались на неё.

Мне нужно было уехать. Я прекрасно понимала, что бегу от себя, но не могла остановиться. Плохо, когда всё хорошо. Плохо, когда всё плохо. Ты ищешь проблем, потом ищешь решения этих проблем, но иногда не видишь другого выхода, кроме того, чтобы просто бежать.

Кухонные часы медленно, но неумолимо тикают, и очень, очень скоро я стану тем, с чего начинается человеческая жизнь, поэтому, пока еще пребывая в мудрости, спешу написать одной из вас, той, с которой никогда не встречусь.

С клочковатого, как истрепанное пальто, неба падает снег. Густые крупные хлопья завиваются от ветра, летят к земле, оседая на крышах и козырьках домов, повисая на ощетинившихся кустах и деревьях, но дороги по-прежнему черны, тянутся следами протекторов шин, обрываясь в припорошенных тупиках дворов.