Домой мы возвращались немного грустные, но умиротворенные. Все дорогу Эстебан рассказывал мне о домике в пригороде Барселоны, где он родился и вырос. Этот дом простроил еще его прадед из дерева и желтого песчаника.

-Там есть настоящий patio- оплетенный виноградом прохладный внутренний дворик с маленьким фонтаном. Садик с апельсиновыми деревьями. И широкая каменная изгородь, за которой видна дорога, убегающая в холмы. В детстве я любил сидеть на ней, болтая ногами, и смотреть вдаль. Сеньорита Рейна, вы должны непременно посетить наше родовое гнездышко. Ведь теперь это и ваш дом тоже.

  Предложение мне очень понравилось, но я постеснялась объяснить добрейшему синьору, что такие путешествия вряд ли по карману бедным питерским студенткам. Тем временем, мы вышли на Никольскую площадь, и я с удивлением и радостью увидела возле дома знакомую фигуру в светлом плаще.

- Где это тебя весь день носило, дорогая Буратина? – поинтересовался «Пьеро», как только сеньор Монтойя, по-отечески подмигнув нам, скрылся в подъезде, оставив меня наедине с юношей. - На Поле Чудес «стипуху» закапывала, чтоб золотое деревце вырастить?

- Ага - хмыкнула я. - С такими ценами надо не одно деревце с монетками вместо листьев растить, а целую рощу. Тут вот неожиданно появившийся родственник меня в гости в Барселону зовет.

А на какие шиши туда лететь – непонятно.

- У тебя есть родня в Испании? – изумился Петя.

  Пришлось вкратце рассказать ему о нашем походе в музей. И о странном открытии, которое мы с Монтойей после этого сделали.

- Да-а - задумчиво протянул юноша. - Наш город располагает к долгим прогулкам и чудесным находкам. Ну, так ведь недаром поэты говорят, что Прошлое и Будущее ходят, взявшись за руки, по улицам Питера.

- «И блуждают на Невском в камзолы одетые тени», - процитировала я Городницкого.

  И осеклась, вспомнив свой сон. Почти с тревогой посмотрела на своего собеседника. Петя-Пьеро был просто зеркальным отражением молодого крепостного актера из моего сна! Те же легкие, пушистые, чуть рыжеватые волосы. То же тонкое лицо с острым подбородком и блестящие карие глаза.

А на правой руке – родимое пятно! Я еще вчера его заметила, но, спасаясь от стихии, не придала этому значения. Юноша, не обратив внимания на мой пристальный взгляд, озабоченно продолжал:

- Придется тебе, Буратинушка, прогуляться со мной в харчевню «Трех Пескарей».

- Куда-а? - удивилась я.

- В кафе «Золотая рыбка». Это здесь, неподалеку. Там уже сидит наша доблестная Мальвина. И обсуждает со своим кавалером подробности рокового свидания, которое мы собираемся назначить Карабасу.

- А чего им дома не сиделось? – мрачно поинтересовалась я. – Мы могли бы и у дядюшки собраться, чтоб все обсудить. А то у меня после сегодняшних экскурсий при полном отсутствии метро уже ноги с трудом сгибаются.

- Дядюшке Жану, как личности глубоко культурной и утонченной, лучше про наши безумные планы толком ничего не знать. Помешать он нам все равно не сможет. А вот волноваться за вас с Ликой будет. Потому что все оказалось не так просто, как мы планировали вначале.

  Тут «Пьеро» прервал свою речь и весело улыбнулся:

- А если тебя ноги не держат, так ведь я и помочь могу. На ком там Буратино катался? На петухе?

  И с этими словами вконец распоясавшийся артист схватил меня на руки и торжественно понес вдоль ограды канала, как святую дароносицу.

- Ай! Да ну тебя! Поставь меня на место! – я с шутливой сердитостью затрепыхалась в руках кавалера. – Петька, я серьезно! Тебе же тяжело.

- Ни капельки! - уверил меня юноша.

Но на землю все-таки опустил.

- Сегодня, после пешей прогулки на Заневский и вынужденного сеанса массажа в общественном транспорте, я чувствую необыкновенный прилив сил!

  «Пьеро» гордо выпрямился и вскинул руки.

- Как писал великий Александр Сергеевич: «И с каждой осенью я расцветаю вновь!» Осень! Душа просит романтики, а попа - приключений!...

- Не писал такого Пушкин! – фыркнула я.

- Не писал, так думал. Знаешь анекдот? «- Доктор, я постоянно хочу под одеялко и горячий чай. – У вас, голубчик, осень». Так вот, это – не про меня!

- Клоун!.. - вздохнула я, еще раз внимательно разглядывая юношу.

  Господи, даже жесты такие же, как у Петра Иволгина из моего сна. И голос тот же! Голова дыбом от всех этих чудес!

- Ты как-то странно сейчас на меня смотришь - заметил, наконец, Петя. – Будто спросить о чем-то хочешь.

- Кто твои предки? – выпалила я.

Он удивленно пожал плечами.

- Тоже служат по театральной части. Династии у артистов – обычное дело. Папа – завлит в ТЮЗе. Мама – художник по костюмам в Театре Комедии.

- Ой, я не твоих родителей имела в виду! Я хотела спросить про более отдаленных предков.

- Гм! Ну, прадед – профессиональный кадровый военный. А прабабушка – опять-таки актриса. Она с фронтовой бригадой выступала в госпиталях. Там и с прадедушкой познакомилась.

- Но это – двадцатый век! А кем были твои предки в 19 веке? Или в 18-м? – не унималась я.

Петя задумался.

- Ну, ни царей, ни графьев в нашем роду, насколько я знаю, не водилось. Прабабушка, помнится, рассказывала, что ее мама была горничной у какого-то барона. В его имении под Рязанью. А ее родителями были то ли простые крестьяне, то ли разночинцы…

- Все сходится! – выдохнула я.

- Что сходится?! Ты мне можешь вообще объяснить, что происходит?

- Могу! Только скорую, пожалуйста, сразу не вызывай! И на Пряжку меня не вези. Помнишь, я вчера тебе рассказывала про мои странные сны?

И я пересказала Пете весь мой сон про театр, юную испанку и крепостного актера.

- Ты понимаешь, как все запущенно?! Мне уже не просто 18 век снится. Я во сне реальных исторических лиц вижу! Первого русского актера – Федора Волкова, например. Откуда у меня такие способности? А главное – зачем?!

Пьеро вдруг неожиданно усмехнулся:

- Да искусствоведы и историки театра должны к тебе в очередь записываться на прием! Чтоб ты поведала им все подробности закулисья   двухсотвековой давности.

- Ага! Было бы здорово! Я б тогда денежек на билет до Барселоны заработала. Только мечты все это. А сам-то ты, что про мои видения думаешь?

Юноша покачал головой и взъерошил и без того растрепанные ветром волосы.

- Петр Иволгин… С ума сойти! Выходит, это мой предок?

- Похоже на то. И похож он на тебя, как брат-близнец.

Пьеро окинул меня каким-то странно задумчивым взглядом.

- А ты значит, похожа на ту испанку, как родная сестра?

- Ага. И зовут так же.

- Не могу пока сказать ничего умного по этому поводу. Сам потрясен не меньше тебя! В голове крутятся только слова знаменитой песенки.

И он негромко пропел:

Нельзя в этом мире пройти, не оставив следа.
Но вечер-волшебник запомнит нас всех навсегда.
И новые люди в далекой неведомой мгле,
Когда нас не будет, нас будут играть на земле.

- Красиво - вздохнула я. – Правда, я ни разу не актриса. Когда мы в школьном театре ставили «Дона Хуана», то мне досталась роль статуи Командора.

- Но сюжет для пьесы подсказала шикарный! Ладно, Регина, тайну эту мы все равно сию секунду не раскроем. Будем разгадывать загадки по мере их поступления. Сейчас нам надо с Бесовым-Карабасом разобраться. Пошли в кафе. Лика уже, наверное, заждалась.

И мы двинулись вдоль канала. На город уже опустились сизые питерские сумерки. Но опавшая листва все еще ярко горела на мокрой мостовой. Каждая капля дождя в огненно-карминных  кронах деревьев казалась отлитой из янтаря. Лужи ярко блестели при свете фонарей.

В них отражались опрокинутые дворцы, кружево мостов, ажурная вязь чугунных решеток на парапетах. Казалось, что мы идем по зеркалам.

- Вот так, наверное, и Реджина из твоего сна двести лет назад гуляла по Петербургу вместе с Петром Иволгиным.

Юноша произнес это, а потом, чуть поколебавшись, взял меня под руку.

Я замерла на мгновение и даже слегка сбилась с шага. Друзей среди ребят у меня и в Озерске было много. Но таким образом, как настоящая дама с кавалером, я ни с кем еще ни разу не прогуливалась.
Петя, к счастью, не заметил моего временного смятения. Я украдкой посмотрела на него. Лицо у молодого актера было непривычно серьезным, даже печальным.

- «Нельзя в этом мире пройти, не оставив следа», - задумчиво повторил он. – Знаешь, Регина, мне кажется, этот город помнит шаги всех влюбленных, что когда-либо проходили по его мостовым. И хранит их эхо и отзвуки их голосов где-то в глубине своих дворов-колодцев, под высокими арками, в тишине вечерних скверов и садов. Прислушайся! И быть может, среди шума пролетающих автомобилей и грохота рекламы, ты различишь тихие и нежные слова.

Я невольно прислушалась. Налетевший ветер с силой качнул вставший на нашем пути клен, зашуршал листвой. А мне и вправду почудился чей-то грустный голос. На мгновение холодок пробежал по телу. Почему-то подумалось, что история любви Реджины и Петра, если, конечно она у них была, имела очень драматичный финал…

Но, все грустные мысли пришлось временно отложить. Перед нами встал горящий по фасаду сотнями фонариков и похожий на новогоднюю елку высокий старинный дом. Первый этаж украшала вывеска в виде  позолоченной рыбы. А вместо ручки к входной двери был прибит штурвал.

- Нам – сюда.

  Петя уверенно толкнул дверь. Кафе располагалось в полуподвальном помещении. Стены там для создания «морской атмосферы» были завешаны рыбацкими сетями. Светильники сделаны в виде якорей. А на столах, кроме баночек со специями и салфетниц, стояли раковины, засушенные морские звезды и модели корабликов.

- Лика с приятелем - в соседнем зале, - пояснил юноша.

  Он мог бы мне этого и не говорить. На все полупустое помещение разносилось басовитое хихиканье нашей спортсменки и отвечающий ей звучный мужской голос с ярко-выраженным кавказским акцентом:

- Что будэшь заказывать, дарагая? Пиво, крэвэтки, кофэ, марожэное, тортик?

- Пожалуй, все…и в этой последовательности.

  Переглянувшись и усмехнувшись, мы поспешили на голоса.

За столиком рядом с Ликой сидел смуглый плотный крепыш с орлиным носом, большими, похожими на маслины, глазами и буйной копной черных кудрей. Он наполнял белую накрахмаленную рубашку так туго, что в рукавах прорисовывались бицепсы, и пуговицы с трудом удерживались в петлях.

- Знакомьтесь, - проворковала Лика. – Артем  Манукян. Восходящая звезда отечественной журналистики.

  Я еле удержалась, чтобы не заржать в голос. Судя по выражению Петиного лица, он тоже был в восторге от появления в нашей компании еще одного «сказочного персонажа». Правда, объяснять новому знакомому мы ничего не стали. Вдруг этому джигиту не понравится сравнение со знаменитым пуделем?

Будущий журналист приветливо кивнул нам. Мы присели за столик, и юноша, горячась, начал излагать нам суть проблемы.

- Панымаете, это ваш Карабас – тот еще жучок! Я пытался вызвать его на интервью. Так он выдвынул кучу условий!

  Он   принялся загибать пальцы:

- Ва-пэрвых! Никаких посторонних экстрасенсов! У Бесова свой штатный астролог имэется.

- Ага! – хмыкнула Лика, прихлебывая пиво и с нежностью поглядывая на пышный эклер. - Обожаю читать гороскопы! Это единственное место, где у меня есть деньги, путешествия и идеальные отношения.

- Дэтка, а как же я? – прервал свою речь журналист, видимо, обидевшись, что девушка сочла их отношения не слишком идеальными..

- Артемчик, не отвлекайся, пожалуйста. И не доводи меня до кипения, а то я могу испариться!

- Прости, дарагая! – тут же извинился джигит. – Так вот, прадалжаю. Ва-втарых! Этот извращэнэц заявил, что дает интервью только в стэнах своего собствэнного театра. А туда он попасть вот уже мэсяц никак нэ может.

- Почему? – удивилась я.

- А ты разве не знаешь эту скандальную историю? – вступил в разговор Петя. – Бесов убедил кого-то в министерстве культуры, что поставит гениальный спектакль, воспевающий силу и мощь нашего государства. Разумеется, получил на это огромную сумму денег.

- И?

- И – ни денег, ни спектакля.

-Спэктакль был – вмешался Артемон. – Но такой, что мыныстр, побывав на прэмьере, захотэл подать в отставку. А Бэсов в отвэт на законный вопрос: «Гдэ    дэньги, Зин?» отвэтил, что вся сумма ушла на костюмы. Врал, мэрзавец!

- Почему? – снова воскликнули мы со спортсменкой.

- Потому что никаких костюмов там не было, - пояснил Петя. – На актерах. Совсем.

- Тэпэрь, Бэсов – под слэдствием. – продолжил джигит. – Тэатр     опэчатан. А этот нэгодяй валит все на своего бухгалтера.

- И ищет новое здание для своей поганой лавочки, - закончила я. – И как же нам теперь этого урода прищучить?

- Есть одна идея, - задумчиво сказал Петя. – Наш Карабас ведь и к «Буффу» примеривался. Да только гравреж дал ему сходу от ворот - крутой поворот.

И все же! Этому придурку ведь все равно, в каком театре интервью давать? Лишь бы среди кулис?

- Так ему астролог сказал, - подтвердил джигит. – Типа, нэ  тэрять связь с энергэтикой рабочего места.

- Мы заманим его в наш театр, – уверенно произнес Пьеро. – С ребятами и режиссером я договорюсь.

- А потом что будет? – поинтересовалась Лика.

- А потом наступит вторая фаза нашего плана. Дело в том, в «Буффе» среди театрального закулисья, есть одна оч-чень интересная комнатка. С потайным выходом и скрытой дырой в стене. Помните бессмертную сцену в харчевне из «Золотого ключика»? «Открррооой    тайнууу, несчастныыый!»

  Мы дружно кивнули и рассмеялись.

- Так вот! Ремейк этой сценочки мы Карабасу-то и устроим!

Но сначала, надо его, как следует, обработать. Регина, ты, вроде, говорила, что гадать умеешь?

  Наше совещание закипело.