Он бодро затренькал струнами лютни и заголосил, как ярмарочный зазывала. 

Ты живешь у самого леса. Я через дорогу напротив. 

Ты себя ведешь, как принцесса. Я тебя люблю, ты не против. 
Все познал, что должно мужчине, но пылать любови нетленной  
По какой- то странной причине не дает Дракон здоровенный. 
Вечерами, сидя за кружкой, когда я уже напивался, 
Ты мне говорила на ушко - как он над тобой издевался. 

Пойдем, Хелена, со мной в лес! 
Побьем Дракона, чтоб не лез. 
Пусть дождь на улице, пусть град, 
Побьем Дракона, Дракон  - гад! 

Я бы мог и сам, но с Драконом драться одному не годится. 
У меня проблемы с законом. И какой-то страх в ягодицах. 
То ли шлем сидит не на месте, то ли маловата кольчужка, 
И годов мне явно не двести в детстве нагадала кукушка. 

Пойди, Хелена, одна в лес, 
Побей Дракона, чтоб не лез. 
Пусть дождь на улице, пусть град. 
Дракон - гад! И я… гад! 

С той поры прошло лет немало, повстречал тебя я в дубраве. 
Ты по лесу бодро шагала, а Дракон валялся в канаве… 

  Ответ Хелены на песенку был молниеносным!
Седрика снесло с лавки, на музыканта посыпались ложки и тарелки, а разъяренная дочь кузнеца нависла над ним, гневно уперев руки в боки. 
- Так вот, значит, как ты меня любишь?! – вскричала она. – Я думала, что ты для меня красивую песню сочинишь, а на самом деле… Ты такой же, как все! Норовишь только надо мной посмеяться… В сказках герои сами  побеждают драконов, чтобы спасти невесту. А ты меня хочешь в бой послать?! Намекаешь, что, увидев меня, любой дракон испугается?!
- Любимая, но ведь ты с любым монстром справишься лучше, чем я! - слабо возопил из-под лавки менестрель. - Я – человек утонченный, чувствительный, куда уж мне драконов воевать? Ай! Только не по голове! Это мое больное место! 
- Это твое пустое место! Не подходи ко мне больше, поганец! Видеть тебя не хочу! И не шляйся со вздохами вокруг кузни, а то получишь кривой подковой пониже спины! 
  Хелена басовито всхлипнула и вылетела из трактира, едва не сбив с ног стоящего у двери сторожа. 
- Эй, полегче, дочка! - укоризненно ахнул он. – Если уронишь ненароком мои старые кости – потом не соберешь. 
  Девушка виновато обернулась. 
- Простите, дядюшка Бен, - размазывая слезы по щекам, протянула она. – Меня тут один тип обидел, да так сильно, что хочется все вокруг ломать и крушить! 
- Давай лучше направим твои силы в доброе русло, - улыбнулся старик. – Сейчас мы пойдем к твоему батюшке, и ты покопаешься в груде старого железного хлама. Мне там нужно будет найти одну очень важную вещь. 
  Бен галантно подхватил ревущую девицу под руку и увлек за собой.

Дощатый, закопченный сарай, в котором находилась кузница, стоял на берегу реки. Над водой гулко разносились удары, будто кто-то колотил в заросший мхом колокол. Обшитая ржавым железом дверь была распахнута и, казалось, вела в огненную пещеру, в самую глубину земли. Неожиданно из кузни выскочил на берег плотный коренастый мужчина. Из всей одежды на нем были только домотканые штаны да прожженный в нескольких местах кожаный фартук. В руках кузнец держал длинные клещи, сжимавшие железный прут, похожий на раскаленную драконью кость. Он сунул прут в воду, раздалось громкое шипение. Из воды вырвалось облако пара. 
- Здравствуй, старина Джек. Как поживаешь? – вежливо произнес Бен.

  За его спиной вздыхала и обиженно сопела Хелена. Кузнец обернулся, бросил взгляд на дочь и недовольно хмыкнул. 
- И тебе привет, Бен Милтон. Как я поживаю? Тружусь, как видишь, словно вол. А единственная доченька вместо того, чтобы отцу родному помогать, шляется невесть где, да с проходимцами разными по кустам путается! 
  Круглые щеки девушки залила краска возмущения: 
- Ни с кем я не путаюсь! – басовито рявкнула она. – Седрик – честный парень, он на мне жениться обещал  и даже колечко подарить хотел. А теперь я его сама бросила, потому что разочаровалась, вот! 
  Произнеся последние слова, дочь кузнеца снова жалобно всхлипнула и потерла глаза. Джек сменил гнев на милость. 
- Бросила, говоришь? Ну, вот и славно. Пора бы тебе перестать дурью маяться, да о настоящем женихе подумать. А я тебе его уже подыскал. Вот Мэтью, угольщика сын, чем  не пара? Он здоровый, что твой бык, и опять же угольку для горна будущему тестю всегда бесплатно подбросит. 
  Забыв про слезы, Хелена подбоченилась и сердито отчеканила: 
- Дурак чумазый этот Мэтью  и шепелявый к тому же! Да я лучше старой девой помру, чем с этаким чучелом под венец пойду! 
- Думай, что говоришь! – возвысил голос отец. - Мне на старости лет нужно хозяйство в надежные руки передать, а ты  парней перебираешь, как жеребцов на базаре. Вот выдам тебя замуж за первого встречного, что твоих кулаков не побоится, тогда будешь знать! Тогда уж я твоих воплей слушать не стану. А хорошенько погуляю на свадьбе и камзол господский надену, наконец-то. Я ж его нарочно для самого торжественного дня берег столько лет! 
  Но непокорная дочь желанием отца принарядиться отчего-то не прониклась, а возмущенно фыркнув, проследовала в кузню и крепко захлопнула дверь. Бен же, услышав фразу «господский камзол» мигом подался вперед, как почуявшая добычу гончая. Гениальный план, который успел сложиться в его голове, пора было пускать в действие. 
- Диковинный сон мне сегодня приснился, старина Джек, - загадочно-протяжным тоном провозгласил он. – Ты про наряд вспомнил, папашей твоим из замка унесенный. А мне ночью явился лорд Бэйли собственной персоной! 
  Несмотря слой сажи и копоти на лбу и щеках, стало видно, что кузнец побледнел. Выронил клещи с железкой, потер лоб и почти испуганно спросил: 
- И чего ж он от тебя хотел, лорд наш  этот мир давно покинувший? А про меня он, часом, не спрашивал? 
- Про тебя не спрашивал, - замогильным голосом продолжил кладбищенский сторож. – Да ему и не до расспросов было. Ибо явился мне покойный наш владетель, сидя на облаке, в чем мама родила! 
  Кузнец округлил от удивления рот и  перекрестился: 
- Господи помилуй, да с чего же это он тебе в таком непотребном виде снился? 
- Видно пожаловаться хотел на свою долю тяжкую,  - продолжал вдохновенно молоть Бен. – Рассказал мне сэр Бэйли, что на Небе все не так, как на грешной земле. Кто на земле был беден да голодал часто, те в райских садах пьют, гуляют и песенки поют. А кто всю жизнь в богатом замке жил, ел-пил на золоте, тех ангелы Всевышнего работать заставляют. Вот наш лорд и жаловался что, мол, трудится он на прополке райских садов, как последний вол, а новую одежду ему Небесная канцелярия никак не выдаст. Просил, чтобы я нашел для него хоть какие-то тряпочки. А еще тосковал по фамильному мечу и доспеху. Вот, стало быть, старина Джек, какие чудесные вещи творятся между Небом и землей!

  Бедный кузнец после полученной дозы мистики едва не рухнул на месте. 
- Выходит, что камзольчик-то я хозяину вернуть должен? - ошарашено пробормотал он. – Вдруг он и ко мне по ночам являться будет? Что-то мне не сильно хочется видеть во сне старого лорда с голой…лысиной. Ладно, одежку бывшего владетеля я тебе верну. Отнеси ее обратно в развалины от греха подальше. А вот насчет меча и доспехов – тут уж извини. Мне соседи вечно таскают всякое барахло для перековки. Может, и есть там то, что покойному лорду нужно, а, может, и нет.

  Вместе с почти успокоившейся Хеленой они покопались в куче железного хлама, сваленного в дальнем углу кузницы. Бен мало что понимал в воинском облачении. Но в тех книжках, что привозил ему из города внук, иногда встречались картинки с рыцарями. Поэтому он, как мог, отложил в сторону все гнутые железяки мало-мальски напоминающие части тех самых доспехов. Джек сбегал домой и, все еще вздрагивая от пережитого волнения, притащил  изрядно потертый и выцветший, но довольно крепкий камзол. После чего кузнец и его дочь принялись за привычную работу, а сторож озадаченно воззрился на кучу железа, лежащую у его ног. Тащить все это на себе было немыслимо, но и просить односельчан о помощи тоже не хотелось. Бен вовсе не желал по глупой случайности раскрыть тайну внезапно поселившегося на кладбище «братца». 
Пока он пыхтел вокруг собранной вместе всякой железной всячины, работа в кузнице кипела вовсю. Хелена уверенно налегала на меха, струи воздуха летели в горн, на уголья, где в самом пекле лежали раскаленные железные болванки. Джек выхватывал их, одну за другой, длинными клещами, ставил на наковальню, а дочь била по ним молотом, так что болванки сплющивались. Кузнец едва успевал поворачивать их под мощными ударами. 
Окончательно выбившись из сил, Бен присел у стены кузницы прямо на землю. Как раз в этот миг Хелена перестала размахивать молотом и услышала его грустный вздох: 
- Дядюшка Бен, вам плохо? 
  Сердобольная девушка осторожно потрепала его по плечу, от чего сторож чуть не упал, а потом взглянула на кучу металлических обломков. 
- Да вам же столько с собой не унести! Не беспокойтесь, дядя Бен, я вам помогу. 
- Поможешь-поможешь… - проворчал Джек. - Тебе лишь бы не работать! 

  Не обращая внимания на ворчание отца, конопатая силачка быстро притащила какой-то мешок, покидала туда все железки и взвалила его себе на плечи так спокойно, будто это была вязанка хворосту. 
- Куда нести, дядя Бен? 
- На кладбище, - обреченно махнул рукой старик, крепко прижимая к себе узел с драгоценной одежкой. – Положу все на место в фамильном склепе лордов Бэйли. И с этого момента пусть даже не думают беспокоить мой сон по ночам! 
  Конечно, сторожу очень не хотелось, чтобы дочь кузнеца своими глазами увидела беднягу Редмонда. Но выхода у Бена все равно не было, и странная пара медленно зашагала вдоль реки к мосту, ведущему в места вечного покоя.

  Пока «старший братец» занимался добычей обмундирования и вооружения, «младший» сидел на кровати и маялся бесконечными разговорами с самим собой. После разговора с Седриком  Редмонд опять задумался о своей участи – и она снова его не порадовала.

- Черт, побери! Я повел себя, как необстрелянный солдат-первогодок. Слепо бегущий в атаку и не умеющий оценить силы противника. Вместо того чтобы терпеливо переждать наводнение, я, как дурак, кинулся в бурлящую реку и попал под удар проклятой молнии. А ведь мог бы уже достичь столицы и добиться справедливости у государя. А теперь – что? Замка – нет. Денег – нет. И даже бывшим слугам не скажешь, что я вернулся. Потому, что они давным-давно перебрались на кладбище. А для их потомков я - то ли безумец, то ли упырь. И меня куда проще прибить, чем содержать. Королю я тоже не нужен – раз он ни с кем не воюет. Стражи у него, наверняка, и без меня хватает. И чем, скажите, зарабатывать на жизнь герою былых времен? Седрик хоть песенки свои дурацкие поет. Бен – могилки копает да обихаживает. А я только и умею, что мечом махать.  Жениться я не успел, а теперь мне эта беда и не грозит – потому, как я, опять же, упырь, безумец и нищий. Все, что у меня есть – это орден, да пяток попугайских колечек. Но награду я, не иначе, где-нибудь украл, ибо сэра Бэйли на свете быть уже не должно. Да и золотишко я тоже непонятно, где отыскал… И ведь в могилу живым не ляжешь! Найти бы старину Говарда и…ах, черт!!!
Бывший лорд ударил кулаком по спинке кровати и поник головой.
- Все никак не привыкну. Нет больше на этом свете моих боевых товарищей. Ни старого вояки Говарда, ни Вилборна, с которым я прошел через сотни сражений, ни даже того мальчишки, что спрашивал меня о подвигах. Все они нашли свой последний приют – кто на поле брани, кто в фамильном склепе. И  потомки о них, наверное, уже забыли. Один я зачем-то остался жив… Выброшенный из Прошлого и никому не нужный в Настоящем.
Он с силой сжал кулаки. Сердце забилось тяжело и громко, а глазам стало подозрительно горячо. Тоска, черней и беспросветней заброшенной горняцкой штольни, подступила совсем близко.
Рыцарь шепотом выругался и встал, пытаясь отбросить нахлынувшую душевную слабость. Чтобы хоть как-то отвлечься,  вытащил из кармана колечки и принялся их разглядывать.

- Хм! Леди, Маркиз, Генри, Молчун и Хелена. Фантазия у матушки была какой-то странной! Помнится, Маркиз вел себя совершенно не по-дворянски: вечно норовил кого-нибудь исподтишка клюнуть, и стащить серебряные ложки. Так что правильнее было бы назвать его Злодеем. Молчун – действительно, долгое время отказывался разговаривать. Но зато потом выдал такую порцию ругательств, что пришлось завязать ему клюв тряпочкой. А Леди – постоянно грустила и на этой почве страдала обжорством  и несварением желудка. Так что было бы логичнее назвать ее Замарашкой. Про остальных ничего сказать не могу, ибо живыми я их не застал. Впрочем, я тоже не намного лучше этих пернатых! Быть может, мне следовало не упрямиться, а топать в отставку. Или же погибнуть  в какой-нибудь из войн – как это сделали все мои братья. А то сижу теперь в чужой рубахе в чужом дому. Да еще и во времени чужом. И понятия не имею – что же мне с собой делать?

   Редмонд прошелся по тесной комнатушке.
- Лучше мне не вспоминать сейчас прежние времена. А то так и свихнуться недолго от горя. Говорят, когда не знаешь, что делать – обратись мысленно к своим предкам. Возможно, они обратят на тебя с Небес свой благосклонный взор и пошлют незадачливому потомку хорошую идею. Заняться мне все равно сейчас нечем, умные мысли в голову не идут, так что последую, пожалуй, этому совету. 
  Приняв такое решение, он направился в ту сторону кладбища, где темнели среди густой травы замшелые плиты фамильного склепа. 

  Солнце клонилось к закату, и нагретая за день земля отдавала тепло, дыша в лицо ароматом сухого сена и еле заметным запахом увядающей листвы. Бен совсем упарился, таща узел с камзолом бывшего лорда, и то и дело останавливался, чтобы вытереть пот с покрасневшей лысины. Хелена же размашисто шагала впереди, словно ее плечи не отягощал увесистый мешок. Сторож окончательно запыхался, пытаясь догнать дочь кузнеца. 
- Постой, не спеши, дочка, - умоляюще пропыхтел он. – Дай передохнуть хоть минутку. 
  Девушка остановилась и скинула ношу с плеч. Бен шлепнулся в траву, облегченно переводя дыхание. Хелена обвела задумчивым взглядом могильные холмики и незаметно перекрестилась. 
- Скажи мне, дядюшка Бен, - осторожно спросила она. – А тебе по ночам покойники не являются? 
- Нет! – усмехнулся сторож. – Разве что во сне иногда приходят. Да ты не бойся, детка! Те, кто покинул наш мир, никому уже зла не причинят. Это живых негодяев надо опасаться. 
- А я вот никого не боюсь! – приободрившись, заявила дочь кузнеца. – Пусть хоть сотня упырей явится, я их – одной левой!.. А-а-ай!!!