- Кого это черт принес? – встревожено спросил Редмонд  и потянулся за мечом. А Хелена быстро толкнула карлика в охапку сена и накрыла его своим плащом.
Рыцарь натянул латную перчатку, на мгновение призадумался, а потом решительно  достал из мешка и надел кирасу.
Топот копыт приближался. Недоумевая и тревожась, Редмонд открыл дверь и шагнул под дождь… 

Зрелище, которое ожидало его снаружи, было настолько странным, что он, схватившись, было, за меч, растерянно опустил руку  и вытаращил глаза.
По зеленому берегу реки, стремительно приближаясь, скакал всадник в полном доспехе. Вот только  конь его худобой и заморенностью  мог бы потягаться с мокрой Альбой. А латы незваный гость, похоже, собирал на городской свалке. Ржавые набедренники держались на одном ремешке, перекошенный набок шлем выглядел так, словно попал под горный обвал, а кираса была продырявлена в нескольких местах. В руке незнакомец держал копье, которое подозрительно напоминало столовый нож, привязанный к черенку лопаты. В довершение всего безумный всадник плохо держался на коне  и постоянно норовил съехать с седла то вправо, то влево.
Однако, это не помешало ему при виде Редмонда слегка подняться на стременах  и грозно выкрикнуть: 
- А вот и ты, обещанный мне противник! Выходи на бой! Я, рыцарь Дэвид Зильберштейн,  готов один на один сразиться с тобой и проявить всю свою силу и мужество, чтобы победить тебя в честном бою! 
  С этими словами он взмахнул копьем  и  в этот  миг снова потерял равновесие. Рыцарь со странным именем «Зильберштейн» покачнулся в седле и с грохотом рухнул на землю.
Обрадованный конь немедленно поскакал обратно, а сбросивший оцепенение Редмонд  поспешно кинулся помогать незадачливому вояке. 
- Сынок, да кто ж так атакует? – посетовал он, догадавшись по голосу, что противник намного моложе его. – Где тебя только сражаться учили? 
  Рыцарь Дэвид с трудом поднялся, опершись на его руку, охнул, но сразу же шагнул назад  и решительно выпрямился. 
- Ваше благородство велико, но я повторяю свой вызов! – упрямо крикнул он. – Обнажите меч, рыцарь, и да начнется наш поединок! 
  С этими словами обладатель дырявой кирасы вытащил из ножен невообразимо древний двуручный меч. Вернее, попытался вытащить. Проржавевший насквозь клинок намертво застрял в ножнах. Противник Редмонда дернул посильнее, но тут один из его набедренников оторвался окончательно  и крепко стукнул горе-вояку по ноге. Он  пискнул и запрыгал на месте. 
- Слушай, парень, заканчивай балаган! – приказал лорд Бэйли, которому все это уже надоело. - Откуда ты только взялся на мою голову?! 
  Рыцарь в ржавых доспехах не ответил на  вопрос. С пятой  попытки ему, наконец, удалось вытащить меч из ножен. И он принялся наступать на Редмонда, шатаясь под тяжестью клинка, как деревце на ветру. 
- Защищайтесь, сударь! – голосил он. – Я вызываю вас на бой! 
  Редмонду стало смешно.

Он спокойно стоял на месте, даже не обнажая меча, а противник, задрав клинок высоко над головой, пытался атаковать его. Но в самый решительный момент беднягу Зильберштейна упорно вело куда-то в сторону.  Он чуть не падал и снова начинал наступление.

- Почему ты не хочешь сразиться со мной? – измученным голосом возопил горе-вояка после очередной неудачной атаки.

  Бедолага попытался снова взмахнуть мечом, покачнулся… и тут тишину речного луга нарушил истошный женский крик: 
- Додик, не бей дядю, ты вспотеешь! 
  Редмонд вздрогнул и обернулся. Его противник сразу выронил меч и попытался втянуть голову в плечи, хотя с таким шлемом, как у него, это было невозможно. 
  Верхом на упитанном осле  по направлению к «сражающимся»  быстро ехала необъятных размеров дама с прической, напоминающей башню. Вслед за ней,  громко причитая, бежали две тетки, одетые попроще -  должно быть, служанки. Подъехав ближе, дама выпрыгнула из седла, едва не наступив себе на подол, и тут же кинулась к бедному вояке, не обратив на Редмонда ни малейшего внимания. 
- Ой-вэй, Додик,  шо ты делаешь?! 
  Горе-вояка с трудом стянул с головы подобие шлема, открыв совсем юное лицо с крупным, слегка изогнутым носом, едва пробивающимися усиками и черными, как маслины, большими печальными глазами. 
- Шо я делаю, мама? – обреченно поинтересовался он. 
- Шо ты делаешь? Ты еще спрашиваешь, шо ты делаешь?! Ты прямо сейчас делаешь себя сиротой, Додик! Ой, я умираю! 
  С этими словами внезапно нарисовавшаяся мамаша картинно покачнулась и повисла на руках сына. Тот в очередной раз зашатался, и, наверное, уронил бы драгоценный груз, если бы подоспевший Редмонд не помог ему усадить матушку на мокрую траву 
- Да шо такое, мама? – во второй раз попытался достучаться до родительницы Додик. – Я таки сто раз говорил вам, шо желаю стать настоящим рыцарем. Мама, если ви еще не заметили, то мне таки уже восемнадцать. Я сильный и справлюсь! 
  Родительница открыла  глаза и горестно покачала головой: 
- Сынок, будь умным, даже не берись! 
  Она повернулась Редмонду и, сморкаясь в кружевной платочек, трагически поведала: 
- Нет ви видели такого шлимазла, сударь? После смерти моего драгоценного супруга, шоб ему на небесах жилось, как мне сейчас, я ж буквально колочусь, как рыба об лед! Четыре лавки, три меняльные конторы, новый замок, шо мы выкупили у одного разорившегося графа. И все – для кого? Для этого неблагодарного, который вместо того, чтоб вникать в самую суть купеческого дела, шляется по задворкам и мастерит себе штаны из железа. Додик, скажи, зачем они тебе? Ты ж отморозишь в них зимой все свое богатство!  И таки чем плохи   теплые панталоны и новый лапсердак, шо мама подарила тебе на день рождения? 
  Бедный Зильберштейн молчал, краснея, как вареный рак.

Из сарая, решив, что ничего страшного не происходит, высунулись Хелена и Фунтик и, посмеиваясь, с удовольствием взирали на  этот балаган.
Тем временем, жалобно кудахтающие служанки  подняли госпожу с земли и бережно отряхнули ее платье. 
- Лошадь этого шлимазла поймайте уже! – приказала мама Додика, сопроводив свои слова королевским жестом. 
- Да, госпожа Цецилия! – покорно пискнули тетушки и кинулись ловить беспечно жующего травку одра. 
  Невезучий «рыцарь» Зильберштейн попытался предпринять последнюю попытку  отстаивания своей независимости. 
- Выслушайте  меня уже, мама! – воскликнул он. – Я настаиваю, шо я таки взрослый, серьезный человек и имею право на собственное мнение. 
Госпожа Цецилия строго покивала. 
- Конечно, Додик, у тебя таки должно быть свое мнение. И сейчас мама тебе его расскажет… 
- А я  хочу стать рыцарем и жениться на принцессе! 
- Ах, вот как? Ну, таки женись, сыночек! Делай маму сиротой! 
  На это Додику возразить уже было нечего, и он скорбно поник головой. Матушка, всхлипнув, обняла его. 
- Ну, шо – успокоился? Поехали, сыночек, домой. 
- Я замерз? – безропотно поинтересовался «рыцарь». 
- Нет, ты хочешь кушать. 
  Госпожа Цецилия обняла непутевого сына, достала из кармана частый гребень и принялась расчесывать его буйные кудри. 
- Таки кто ж о тебе позаботится, кроме мамочки? Додик, не плачь! Мама прожила свою жизнь, проживет и твою! 
  С этими словами она снова села на осла, а подоспевшие служанки привели ее сыну весьма недовольного этим обстоятельством коня. 
- Таки ежели вам понадобится теплая одежда, хорошее вино или новая упряжь, ви нас легко найдете, - соизволила обратиться к Редмонду мамаша. – Улица Медных Монет, четыре лавки под вывеской «Зильберштейн и сын». 
- Я вас понял, госпожа. Желаю удачи в торговых делах! - степенно попрощался  рыцарь, мысленно радуясь окончанию безумного спектакля.

- Что это было? – задумчиво спросил он, когда семейство изволило отбыть.

- Сами же сказали – балаган! – рассмеялась Хелена. – И как вы только не зашибли того чудика, ваша милость.

- А надо было? Этот персонаж и сам прекрасно справится с тем, чтобы быстро свернуть себе шею.

- Сей чудаковатый юноша не просто персонаж, а прямо фольклорный элемент! - радостно потирая ручки, воскликнул Фунтик. – Сколько было колорита в этой сцене, сколько изумительной игры слов с использованием местных идиоматических выражений.  О, какая жалость, что я – не драматург! Какая комическая сцена могла бы выйти из-под моего пера! Впрочем, я успел включить кристаллограф, так что ни одна эпичная фраза не минует моей диссертации.
С этими словами карлик провел ладошкой по разноцветным камням, украшающим его пояс.
- Я опять ничего не поняла, но поясок у вас, маленький господин, и вправду, красивый, - заметила Хелена. – И как только гадкий хозяин балагана не отнял у вас этакое богатство?
Девушка и не подозревала, что почти точно процитировала недавние мысли Редмонда.
- Ну, снять индивидуальное средство защиты и связи, не зная QR-кода, невозможно, - гордо и непонятно ответствовал Фунтик. – А когда Кронштерн попытался это сделать, сработал встроенный электрошокер. Э-э, я хотел сказать, что ничтожного вора ударила молния из заговоренного небесными силами самоцвета.
- Чудеса какие! – восхитилась дочь кузнеца.
Пока они беседовали, лорд Бэйли все больше хмурился, потирая лоб.
- Волшебный пояс – это, конечно, хорошо, - хмыкнул он. – Но меня  интересует другой вопрос! Кто подослал ко мне этого «поединщика»?

- Как это – подослал? – вскинулась девушка.

- Вот так. Ты разве не слышала, как он вопил: «Вот и обещанный противник»?

Кем это я ему – обещанный?!

- Вы хотите сказать, что Додик притащился к сараю не просто так?

- Именно. Нас кто-то выследил. Так что самое разумное сейчас  – срочно покинуть это место. Дождь перестал, вечер – близок, и нам, пожалуй, стоит поискать  улицу Медных монет. Там, поди, не только вина нальют, а еще и накормят, и спать уложат – в благодарность за то, что мы дурную деточку не обидели.

  Он повернулся к Хелене.

- Вот только я не стал бы тащить в город кузнечные богатства, а спрятал бы их пока под старой лодкой. А в котомку – сунул нашего малыша. Полагаю, что места он занимает не больше твоего имущества.

  Девушка вздохнула.

- Я прекрасно понимаю, что тебе жаль своего добра, – мягко сказал Редмонд. – Но, если нам снова придется спасаться бегством, то лучше делать это не в обнимку с наковальней.

- Вы – мой господин. И я обязана вас слушать…

  Сэр Бэйли замахал руками, а потом приобнял девушку и заглянул ей в глаза.

- Давай договоримся: я тебе не хозяин, а ты мне – не слуга. Мы все здесь -  друзья. Ну, или маленькое войско в тылу неприятеля. И я – всего лишь старый солдат…
- Тогда позвольте мне стать вашей оруженоской, сударь, – повторила Хелена недавнюю просьбу,  – Раз уж все мы тут – на войне.
- Протестую! – неожиданно воскликнул Фунтик. – Во-первых, вы, благородный сэр, вовсе не старый. А во-вторых, прекрасная Хелена  принадлежит к слабому полу. Несмотря на то, что она сильна и отважна, как легендарная царица амазонок. И все же вашим оруженосцем, достойнейший сэр Бэйли, должен стать я. Как знаток военной истории и культуры вашего мира! А наша несравненная спутница вполне подойдет на роль дамы вашего сердца. У рыцаря ведь должна быть таковая, не правда ли? И возраст тут совершенно ни при чем. Как сказал один поэт: любви вес возрасты покорны, ее порывы благотворны…

Договорить звездный гость не успел.

  Хелена покраснела. А Редмонд изловил карлика за воротник, поднял над землей и зловеще поинтересовался:

- Не кажется ли тебе, о, мой вредный маленький друг, что сейчас ты явно сболтнул лишнее? Может быть, мне стоит макнуть тебя в воду,  дабы охладить твою неумеренно горячую золотую голову?!

  Фунтик  испуганно  задрыгал ногами и воскликнул:

- О, мой суровый господин! Я вовсе не имел в виду ничего плохого!  Поклонение даме сердца носит возвышенный характер и выдает в рыцаре романтически настроенную душу…
- Отпустите его, сэр Эшли, - вздохнула Хелена. – Видно, ваш звездный странник слабоват умом – вот и болтает, что ни попадя.
Карлик не на шутку рассердился.
- Да будет вам известно, недобрые гуманоиды, - процедил он, - что на своей родной Тау Кита – я известный ученый!
- Ученые люди не вгоняют девушек в краску и не выражаются, как пьяные сапожники! – прорычал лорд Бэйли, приняв  слово «гуманоид» за невиданное ругательство.
- И куда только девалась твоя учтивость?!
С этими словами рыцарь решительно сунул карлика в мешок.
- Посиди тут да вспомни, что такое вежливость!
- Как этот …самый… дипломант в багажнике, - сердито добавила Хелена. – А будешь и дальше делать нескромные намеки, я покажу тебе, чего стоят девушки из Бэйлихолла!
  Из котомки обиженно засопели. Потом – всхлипнули. И тоненький голос горестно произнес:
- Спасибо, я уже понял. Отпустите меня, пожалуйста, а? Обещаю, что буду тщательно взвешивать каждое слово.