Видя, что девушка демонстративно отвернулась от него, менестрель горестно завздыхал и попытался вновь обратить на себя внимание. 
- А я-то тебя ни на минуту не забывал. Все время думал, какую бы еще песню сочинить, чтобы ты меня простила? Или какой чудесный подарок тебе сделать? Даже деньги, полученные от этого жмота Додика, не пропил ни в одном трактире. Вот они, в потайном кармане хранятся, все до монеточки! 
  Тут Седрик понял, что сморозил лишнее, и в ужасе захлопнул рот.
Но было уже поздно. Хелена уперла руки в боки и принялась медленно наступать на него, говоря тихо и яростно: 
- За какую  поганую услугу ты получил мзду от сыночка купчихи Цецилии?! Отвечай, петух общипанный!!! 
- А я что? Я – ничего! – забормотал Седрик. – Он подраться хотел, а я же знаю, что наш лорд слабого не тронет, и, значит, мальчишка не пострадает. И всем хорошо будет! 
  Тут разбуженный невольным шумом Редмонд открыл один глаз и слабым голосом поинтересовался: 
- Кому это сейчас хорошо? 
- Ой, сэр Бэйли вы уже пришли в себя? – обрадовался музыкант, уворачиваясь от кулаков Хелены. - Да всем, конечно! Додику, что разок почувствовал себя рыцарем. Мне -  заработавшему на этом деньжат. Ну и вам, наверное, тоже было неплохо, пока вы меня спасать не кинулись. Мамаша-то Додика, наверняка, вас у себя на ночь приютила, раз вы ее деточку не обидели.
- Замолчи, болван! - воскликнула Хелена, про себя удивившись проницательности Седрика. - Дай мне спокойно поговорить с нашим господином. 
- Сэр Бэйли, - она заботливо склонилась над рыцарем. - Как вы себя чувствуете?

Рыцарь привстал и снял со лба мокрую повязку. 
- Спасибо, дорогая целительница, твоими стараниями намного лучше, - улыбнулся он. – В бою мне, бывало, прилетало по затылку древком алебарды, а то и плоской стороной клинка. Так что нынешние мои раны – просто царапины. 
- Вот и хорошо, - облегченно вздохнула девушка, - Только вы все равно пока не вставайте, ваша милость. Отдохните немного, а я приготовлю вам вкусную похлебку. 
- А с ним  что будем делать? – сердито хмыкнул Фунтик и ткнул пальцем в сторону менестреля. – Этот недостойный тип каким-то образом умудрился выследить нас, да еще и натравить на сэра Бэйли неадекватного противника. 
- Да что я такого уж страшного сделал? – скандально возразил Седрик.

– Ну, подсказал купеческому сынку, где можно поразвлечься. В смысле этот чудик, услышав мою балладу в одном трактире, сам пристал ко мне с ножом к горлу. Мол, ответь, перевелись еще на земле рыцари или нет? А то страсть, как надоело с маменькой за прилавком торчать.  Хочется почувствовать себя настоящим мужчиной! Ну, я ему наплел с три короба за хорошую плату, что кто настоящего рыцаря победит, тот сам таковым станет. И объяснил, что дорожка из города одна, а удобное место для привала – как раз возле того сарая. Так что наш лорд никак мимо него не пройдет. Да ничего плохого я сэру Бэйли не желал! Я ж понимал, что Додик против него - что щеночек супротив волкодава. А денежки, ох, как нужны были! В общем, считайте, что я перед вами покаялся, а теперь можете казнить меня или миловать. Только сначала накормите, а то я от голода с ног валюсь. 
  Хелена вопросительно посмотрела на Редмонда. Тот устало махнул рукой: 
- Садись к огню, болтун. Как справедливо заметил наш Фунтик, рыцари не бросают  попавших в беду. Даже если те по жизни – хитрые и вредные прощелыги. 
  Девушка пошарила по кустам и набрала целый передник крепких белых грибов. Всыпала их в кипящее на огне ведерко, потом добавила каких-то трав и пару ломтей сушеного мяса, купленного в лавке матери Додика.
Вскоре над поляной поплыл вкусный пар. Седрик зажмурился от удовольствия, Фунтик подсел поближе, и только Редмонд остался безучастным. С грустью подперев ушибленную голову, он смотрел в огонь, не прикасаясь к ароматному вареву. 
- Что с вами, сударь? – испуганно спросила Хелена. – Опять плохо стало? 
  Вместо ответа рыцарь поднял глаза к небу и испустил глубокий вздох. 
- Я вот думаю, может, на меня, и впрямь, чары какие-то наложили? – задумчиво произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Потому что с той минуты, как мне вручили этот проклятый орден, вся моя жизнь превратилась в  карнавал каких-то безумных случайностей! Сначала я из самых лучших побуждений подарил Хелене старинное колечко. А в результате девушка лишилась крова, и мне пришлось стать ее единственным покровителем. Потом я, совершенно неожиданно для себя, спас звездного карлика от лап жадного хозяина зверинца. Теперь вот абсолютно случайно совершил очередной дурацкий подвиг и защитил балбеса-менестреля. Который до этого меня же и подставил! Во что превратилась моя жизнь?! Кем я стал в итоге  всех этих диких приключений, вот что хотелось бы мне знать! 
  Седрик и Хелена робко молчали, не зная, что ответить.
Фунтик же оторвался от похлебки, успокаивающе похлопал рыцаря по колену и уверенно произнес: 
- Помните, сударь, я спросил, нет ли у вас какого-нибудь возвышенного прозвища? Так вот, мне думается, что теперь оно у вас есть! Вы по праву можете назваться – Рыцарь Случайного Образа.

  Седрик фыркнул, поперхнувшись супом. Хелена тоже не сдержала улыбки. Редмонд горько усмехнулся: 
- Ну что ж, так и назовусь. И войду под этим именем в очередное музыкальное творение нашего не в меру прыткого знакомца. Кстати, - обратился он к менестрелю. – Раз уж судьба снова свела нас вместе, поведай, чем же ты насолил графу Роттерширу? Его древний род пользуется большим влиянием при дворе, а все мужчины этой династии отличаются  необузданным нравом.

Так что лучше  тебе было  обойти тот замок стороной. 

- Знал бы, где упасть, как говорится, соломки подстелил бы, - вздохнул музыкант. – Дело в том, что забрел я в это чертово поместье, как назло, в день именин супруги хозяина замка. Паршивый граф, узнав, что я – менестрель, немедленно приказал мне сочинить балладу в ее честь. 
- И чем тебе не угодил этот приказ? – ехидно поинтересовалась Хелена. – Для тебя же охмурить какую-нибудь дурочку – раз плюнуть! Напел бы графине нежных слов, глядишь, и вместо тумаков еще бы денежек заработал. 
- Одно дело, охмурить красивую, дурочку - сердито откликнулся Седрик. – Простую крестьянку, например, или жену лавочника. И совсем другое – воспеть высоким слогом злющую старую ведьму, пусть даже разодетую в шелка и бархат. А графиня Роттершир была именно такою! К тому же, за время приготовления праздника я нагляделся, как она орет на слуг и бьет по щекам молоденьких служанок. Так что мне захотелось не гимны ей сочинять, а насыпать перца за шиворот! Что я, собственно, и сделал…
  Редмонд отложил ложку и изумленно посмотрел на музыканта. 
- Ты осмелился поднять руку на жену влиятельного вельможи?! 
- Ну, не в прямом же смысле. Просто я сочинил балладу, в которой звучали такие замечательные строки: «Ах, старость подлая, за что же меня так быстро ты сгубила?». Да и все прочее было не лучше. 
  Фунтик озадаченно покачал головой. 
- Прилюдное исполнение подобных творений чревато большими несчастьями для бедного музыканта. И требует определенной смелости. 
  Седрик кивнул и гордо приосанился. 
- Да, я знал, на какой  риск иду, но молчать уже не мог! К счастью, мне удалось вовремя смыться. Дело в том, что балладу для графини я должен был исполнять, стоя на небольшом балкончике  над внутренним двором замка  полного гостей. Когда отзвучал последний аккорд, злая старуха грохнулась в обморок, и все принялись суетиться вокруг нее. А я лихо спрыгнул вниз, и, воспользовавшись суматохой, скрылся в толпе. Кстати, через потайную калитку меня проводила  та бедная служаночка, которой больше всего досталось от графини. Увы, охранники графа вскоре догнали меня, и если бы не вы, друзья, валялся бы я сейчас в канаве с переломанными ребрами. Так что теперь я обязан вам жизнью. 
  Менестрель встал и отвесил всей компании низкий поклон, подметя траву перьями несуществующей шляпы. 
- Доедай похлебку, защитник невинных девиц, - вздохнула Хелена и посмотрела на юношу уже не столь сердито. – Мы тебе верим, но хватит дурака валять. 
  А Редмонд добавил: 
– Все-таки, я не понимаю, откуда вдруг такое самоубийственное желание во всеуслышание сказать правду? В былые годы я встречал менестрелей, талантливых и не очень, которым было все равно кого воспевать: королей, тиранов, их жен и любовниц. Лишь бы побольше платили! Но ты, выходит, не таков? 
  Седрик гневно сверкнул глазами. Его плутоватое лицо приобрело необычно жесткое выражение: 
- Да, я знаю, что я – бродяга, прощелыга, лентяй и трус! Я мало смыслю в музыке, а мой голос звучит не лучше скрипа двери в морозную ночь. Но никто не заставит меня лгать в своих песнях! Ни купец, ни король, ни сам Господь Бог! Да  лучше я буду петь в трактире  ворам и уличным девкам всякую чушь за миску похлебки, чем сочинять такое, от чего потом самому тошно станет! 
- Да вы новатор и бунтарь, господин музыкант! – в восторге завопил Фунтик. – Какая роскошная находка для моей диссертации! Умоляю, друг мой, спойте что-нибудь этакое, нестандартное, прямо сейчас. 
- Ну, это можно, - милостиво согласился Седрик и принялся настраивать лютню, бросая на Хелену лукавые взгляды. 
- И до чего же некоторые девицы бывают обидчивы! – примирительно произнес он. – А, может, стоит забыть былое и начать все с чистого листа? 
  Дочь кузнеца поправила волосы и независимо задрала конопатый нос. 
- До чего же некоторые мужчины уверены, что, кроме них, в этом мире и глянуть-то не на кого, - отрезала она. 
  Менестрель хмыкнул, ударил по струнам и насмешливо запел: 

- Ешь, пей, гуляй, коль хватит сил, 
И летом, и зимой студеной.
Но помни, что б ты ни творил: 
Нет дурня хуже, чем влюбленный. 
Страсть оглупляла Соломона, 
Из-за нее ослеп Самсон, 
В обман Далилою введенный. 
Счастливец тот, кто не влюблен! 

Когда певец Орфей ходил 
За Эвридикой в ад бездонный, 
Его едва не проглотил 
Пес Цербер, этим разъяренный. 
Нарцисс, самим собой плененный, 
Красив хоть был, да неумен - 
Свалился в ключ незамутненный. 
Счастливец тот, кто не влюблен! 

И если б даже мне грозил 
Костер, как ведьме уличенной, 
Грешил бы все ж я беспардонно, 
Не веря ни одной из жен: 
Они всегда к коварству склонны. 
Счастливец тот, кто не влюблен!

- Хм! – задумчиво  сказала девушка. – Вот не зря я постоянно вспоминаю нашу первую встречу! Если бы еще можно было повернуть время вспять…

- Да-а? – оживился Седрик. – И что бы ты хотела в ней изменить?

- Я бы – не пришла! Ишь – собрался он себе кучу жен завести! В каждой деревне, что ли? Хочешь сказать, что, если ты научился охмурять красивых девушек, то те, кому не настолько повезло, должны за тобой просто толпами бегать?!  Вот уж не надо мне такого счастья! Лучше старой девой остаться, чем за такого балбеса замуж выходить!

- Так ли это, о, непреклонная и суровая дева? – засомневался Фунтик. – Ведь тогда вам не на кого будет излить всю доброту и нежность, хранящиеся в потаенной глубине вашей души.

- Сироту усыновлю! – фыркнула Хелена. – И уж точно научу его к женщинам уважительно относиться.

- Ты научишь, – улыбнулся Редмонд. – Стоит только кулак показать!

- Вот хоть бы вы гадости не говорили, ваша милость, - обиделась девушка. –Разве  я виновата, что папаша у меня кузнец? А кузнецы хлюпиками, отродясь, не были.

- Извини, я это не со зла сказал.

- Ладно, спишем неловкую шутку  на вашу раненую  голову…  

- Вообще-то, это не шутка. Просто, что мы имеем? Твою богатырскую стать. Никаких волшебниц у нас нет. Значит, превратить тебя в миниатюрную красотку – некому. И надо жить с тем, чем наградила тебя матушка-природа. Ну, или батюшка-кузнец, что, в общем-то, одно и то же.

- Уж наградила, так наградила, – грустно вздохнула Хелена.

- И что в этом плохого? Сил и здоровья у тебя не меряно. Это раз. В наше  время быть хрупкой барышней попросту опасно. Даже  если к ней случайно прилагается муж или брат. Вот подвернется в спутники жизни Додик – и разве он сможет кого-то защитить? И ежели положит на красотку глаз какой-нибудь негодяй, то мигом загремит молодая жена, если не в зверинец, так в чужую спальню. Это два. А тебе, дорогуша, такое не грозит. Ты сама любого мужчину от врага спасешь. Вот куда ты собиралась устраиваться? В служанки? Так тебя в любую таверну с распростертыми объятьями возьмут. Потому что ты и бочку перекатишь, и буянов на место поставишь. К тому же, не забывай, что сидеть на месте тебе некогда будет. Так что и сила, и здоровье тебе очень понадобятся. Еще вспомнишь родителей добрым словом.

- А я, пожалуй, наймусь к королю шутом, – мечтательно сказал Фунтик. – О, славное мастерство лицедея! Сколько классиков Былого и Грядущего воспели тебя! И кто-то же должен говорить его величеству правду? Я буду лучшим из шутов: умным, горько-язвительным и безмерно отважным. И король приблизит меня к трону, не хуже любого из своих Советников.

- Заодно, проследишь, чтобы наш лорд зря пороги не обивал, – улыбнулась повеселевшая девушка. – А то пока он встречи с государем дождется, еще семьдесят лет пройдет.

- Ну, семьдесят, не семьдесят, а пока прошение напишешь, пока ему ход дадут, можно и ноги протянуть, – хмыкнул Редмонд. – На аудиенцию у короля я вообще не надеюсь…

- Вот поэтому мне и надо идти в служанки – еды я вам всегда принесу! Может,  и на крышу над головой заработаю. Ну, а если уж совсем повезет, то и вас к делу пристрою - расчеты вести или записи какие. Глядишь, и время быстро пролетит. Известно же – хуже нет, чем ждать да догонять.

- А мне что в вашей столице делать? – влез в разговор недовольный Седрик. – Я туда вовсе не собирался!