Я торопливо ковылял, опираясь на хрупкое плечо Элис. Девочка держалась молодцом: не плакала и не жаловалась, лишних вопросов не задавала. А у меня в голове опять начал гудеть проклятый колокол. Правую половину лица я уже почти не чувствовал. Завтра к утру буду совершеннейшим «красавцем»! Ладно, лишь бы найти хоть какой-нибудь приют этой промозглой ночью.
Пока же на пути нам попадались лишь еле горящие фонари да бродячие собаки.

Когда я был уже готов совсем свалиться под ближайший забор, тетка Судьба все же решила сжалиться над нами. И в темноте проступили очертания приятного на вид коттеджа с палисадничком  и табличкой на калитке, гласящей о наличии свободных комнат.
Внутри было тихо, чисто и пусто, за крошечной конторкой скучала хозяйка. Не знаю, что подумала о нас почтенная матрона, закутанная в пуховую шаль поверх бархатного халата. Наверно, не каждую ночь к ней вваливаются побитые мужики, которых почти тащат на плечах чумазые заплаканные девчонки.

- Можно ли сейчас снять у вас комнату до утра? – осведомилась у нее Элис светским тоном.

Я листал проспекты на стойке и пытался выглядеть посетителем библиотеки, выбирающим, что почитать: Гейне или Гёте?

Тетка, бросив на нас несколько пристальных взглядов, хмыкнула, но деньги все же взяла и выдала ключ от комнаты.

Кстати, даже своим единственным не заплывшим глазом я успел заметить, что помещение было довольно чистенькое и милое. С пестренькими обоями и наивными шторами в голубой цветочек. Вот только кровать в данной комнате имелась в единственном экземпляре.

- Я буду спать на полу! – тут же заявила Элис. – Ты ранен, тебе нужен покой.

- Ну да. Вечный! – глупо пошутил я, но девушка шутку не оценила.

  Потащила меня в умывальник, под аккомпанемент моей тихой ругани помогла стянуть куртку и майку. Сама пустила теплую воду. Охнула, увидев кровоподтеки и царапины на моих ребрах.

- Йодом бы смазать…- пробормотал я, когда все-таки умылся и вытер кровь с лица.

  Элис насмешливо качнула головой:

- Давно леопарда в зеркале не видел? Присядь пока на кровать, сейчас я все найду.

  И моя спасительница опять полезла в свой гитарный чехол. Бездонный он у нее что ли? Покопавшись там, достала вату, чистый бинт и пузырек с перекисью водорода. Несмотря на сильную боль, я расплылся в улыбке, когда тонкие пальцы девушки коснулись моей щеки.

- Эй, ты чего?! – бедняжка, кажется, подумала, что от удара в голову я превратился в блаженного идиота.

- Ничего. Так, песенка из старого кино вспомнилась. «Если ранили друга, перевяжет подруга горячие раны его».

- Я тоже помню это кино. Там девушка переоделась мальчишкой и устроилась юнгой на пиратский корабль, чтобы быть рядом с любимым человеком. А ты мне друг?

- Конечно, Элис,  – серьезно ответил я. – Теперь мы друзья. Самые верные и самые лучшие. Навеки!

  Она тоже улыбнулась мне в ответ. Потом сказала тоном строгой сестры милосердия:

- А теперь ложись и засыпай. Если надо будет, я утром вызову врача.

- Надеюсь, не придется, - вздохнул я. – Элис, давай на пол лягу все-таки я.

Я же, как-никак, бывший солдат и привык к спартанской жизни.

- Не выдумывай! Ты сейчас не солдат, а израненный герой. А герою полагаются лучшие условия.

- На полу пыльно! И из окна дует. А у тебя ни коврика с собой нет, ни спальника.

- А я тогда вон в том кресле размещусь. Если ноги подогнуть – отлично получится. Не беспокойся за меня, Себастьян! Отдыхай, а если что – я рядом.

  Элис потушила свет и уютно свернулась клубочком в старинном кресле с высокой спинкой. Спорить с ней у меня уже не было сил. Я просто закрыл отяжелевшие веки и провалился в бездонную темноту.

Снились мне в эту ночь не кошмары, а какая-то чушь. Что сижу я в штабе и пытаюсь указать на карте расположение сил противника. Но вместо этого начинаю рисовать стаю уток, на бреющем полете пролетающих мимо оленя, у которого между рогов торчит кокосовая пальма. А командир взвода орет на меня и грозит гауптвахтой.
И тут сон вдруг прервался из-за какого-то странного звука. Будто где-то рядом скулил голодный и испуганный зверек.

Я с трудом продрал глаза. Чуть не взвыв от боли, повернулся на локте.

И встревоженно ляпнул шепотом крепкое словцо.
В свете пробившейся сквозь штору луны  я увидел, что Элис не спала. Сидела одетая  в своем дурацком кресле, подтянув к груди острые коленки, и плакала. Тоненько и жалобно. На щеках – мокрые дорожки, неподвижный взгляд огромных глаз устремлен куда-то в темноту. А плечи мелко-мелко вздрагивают.
Я понял. Девочка только сейчас поняла, какой опасности ей удалось избежать. И ее накрыло запоздалым ужасом, который теперь выходил из нее с дрожью и слезами.

- Элис, детка, ну, ты что? Все позади!

  Я бросился к ней. Потрепал за плечи. Слегка похлопал по щеке, потом шлепнул сильнее, чтобы привести ее в чувство. Ничего не помогало. Она продолжала сидеть, как закаменевшая, а всхлипы стали еще громче. Чертыхаясь, я кинулся в ванную, налил полный стакан воды, протянул ей. Зубы девушки лязгнули о стекло. А я почувствовал, что руки ее холодны,  будто Элис полчаса держала ладони в сугробе. Теперь дрожь полностью сотрясала  худенькое тело. Это уже начинало нехорошо попахивать лихорадкой!

- Держись, детка, я сейчас!

  Забыв о злосчастной ноге и ноющих ребрах, я кубарем скатился по лестнице на первый этаж.

Нашел на конторке колокольчик и гремел им до тех пор, пока сонная тетка не выскочила из своей спальни с выпученными от возмущения глазами. Не помню, что я орал ей яростным шепотом, срываясь на крик и пугая остальных постояльцев. Но потрясенная таким напором хозяйка гостиницы кивнула и через пять минут притащила мне горячий чайник с  парой стаканов на подносе.
Я стрелой взлетел  наверх. Выплеснул в чай все, что оставалось на дне моей чудом не опустевшей за время путешествия походной фляжки. Почти силой заставил Элис выпить два стакана «лекарства». А потом взял ее на руки, отнес на кровать, закутал, как ребенка, в одеяло и лег рядом.

Она дышала тяжело, но уже без всхлипов. И вздрагивала все реже и реже.
Чуть поколебавшись, я обнял ее за плечи и притянул к себе. Элис глубоко вздохнула и ткнулась носом мне в плечо.
Господи, ну что же мне делать с этим бедным ребенком? Разумеется, помог бы «гусарский способ» успокоения испуганных девиц. Но худенькая девчонка, прижавшаяся ко мне, как единственному спасению от  ночных страхов, вызывала  желание накормить и погладить по пушистой головке, а не что -либо иное.

К тому же после «ночной встречи» в подворотне она вряд ли готова к такому повороту наших отношений. А я – так вообще ни к чему не готов…

Но  как заставить ее  забыть пережитый  кошмар?
И почти что впав в  отчаяние, я вдруг начал рассказывать историю:

- В один ясный летний день мне  стало скучно, и я решил пообщаться с Лунными Девами. Должен тебе сказать, Элис, что для перешептывания с Лунными Девами необязательно ждать ночи. Луна - дама себе на уме, может висеть и на голубом небе, как ни в чем не бывало. Может висеть, а может спрятать свое личико среди облаков и подглядывать одним глазом на землю. Иногда луна бывает узким серпом, иногда - сырной краюхой. Но я отвлекся. Так вот, я не стал дожидаться полуночи, а вышел на балкон в разгаре полдня и рассыпал перед собой горсть жемчужин. Не просто так, конечно, рассыпал, а сложил из них сердечко, пронзенное стрелой. Лучше способа подманить Лунную Деву я не знаю. Эти серебристые красавицы обожают жемчуг, а еще больше любят болтать и флиртовать с земными парнями. Еще бы! На небе-то им пообщаться не с кем! Одни холодные звезды, да Лунный Человечек из мужчин и имеется. А он уже старенький и все время кашляет да ворчит.

  Я рассказывал или, вернее, плел  эту сказочную лабуду, и с радостью чувствовал, как плечи Элис под моими руками постепенно расслабляются, дыхание становится  ровнее, а проклятая дрожь исчезает бесследно.

- Ну, так вот! Не прошло и пяти минут, как ко мне на облачке спустилась Лунная Дева…

- А на кого она была похожа? – вдруг сонным голосом осведомилась Элис.

  Господи, совсем еще дитя!

- Она была похожа… на тебя! – выпалил я глупо и галантно.

  Но девушке это явно понравилось. Она даже чуть улыбнулась, поправила волосы и, положив голову мне на грудь, шепотом потребовала:

- Рассказывай дальше!

- Дальше все было очень хорошо. Мы прелестно провели время. Я заварил для Лунной девы самый душистый крепкий чай, а она угостила меня лунным молоком с Млечного Пути. Потом я включил музыку, и мы танцевали под песню «Лунная река». На прощанье я подарил  неземной гостье фантастический роман под названием «Лунная дорога», чтобы ей было не так скучно в небесах. А она попросила меня отправить письмо своей подружке Дриаде прямиком в Нарнию. Я сунул блестящий конвертик, как положено, в платяной шкаф, а когда открыл его утром – письмо пропало…

  Я замолчал. Элис спала на моем плече тихо и мирно, слегка посапывая и улыбаясь чему-то во сне.
Какое-то время я лежал неподвижно, а потом, убедившись, что сон девушки крепок и глубок, осторожно подложил ей под голову подушку, сполз с кровати  и кое-как устроился в пресловутом кресле,  укрывшись своей курткой  и подставив под ноги скрипучий стул.

Проснулся я на удивление рано. Девушка продолжала спать, только перевернулась на другой бок и по-детски подложила ладонь под щеку. Стараясь не разбудить ее, я проскользнул в ванную и критически оглядел свою физиономию.
Мда! Прямо не лицо, а полотно Кандинского в полный рост. Со всеми оттенками желто-зеленого и черно-лилового. На улицу, господин бывший барон, вам явно не следует показываться в ближайшие несколько дней. Иначе арестуют за один только устрашающий вид.
Согласившись с собственным решением, я, шипя от боли, принял горячий душ и намазался остатками перекиси. А потом все-таки решил  выглянуть в окно, чтоб хоть при свете дня поглядеть, куда же меня на этот раз занесло.

 Картина, открывшаяся мне, напоминала съемки безумного кинофильма.
По уютному зеленому бульвару, расположенному прямо перед окнами гостиницы, неторопливо шествовала дородная дама, метя мостовую розовым кринолином. Над ее головой, в такт шагам покачивалась круглая шляпа со страусиными перьями. Дама вела на поводке толстую белую болонку, внешне весьма схожую с хозяйкой. На перекрестке стоял полицейский в черной форме и почему-то в медной каске. По краю дороги на тощей лошаденке лениво протрусил усатый мужик в мушкетерском плаще и при шпаге. Он остановился возле перекрестка, достал из седельной сумки яблоко и принялся его жевать. Полицейский, взяв «под козырек», жестом вежливо попросил его продолжить завтрак на обочине. Пролетела на скейтах стайка подростков в бейсболках, надетых задом наперед. Размахивая листами пергамента и о чем-то споря, прошагали два седобородых старца, закутанных в белые, похожие на простыни, хитоны. Простучала колесами карета,  промчался черный БМВ.

Я глазел на все это, разинув рот. Потом растерянно заморгал и пробормотал, ни к кому конкретно не обращаясь:

- Какое, милые, у вас тысячелетье на дворе?

- Распалась связь времен, – неожиданно ответила  проснувшаяся Элис.

  Она вскочила, подбежала ко мне, ласково коснулась моей руки. И, бросив взгляд за окно, продолжила:

- Теперь не знаем: век нынешний у нас иль век минувший?

- А люди? Как же люди? Как они живут? – продолжил я странный, будто из ненаписанной пьесы, диалог.

- Что люди! Во все века ведь одинаковы они. Работают по будням. Гуляют, пьют по выходным. Растят детей, влюбляются, страдают.

  Она бросила на меня лукавый взгляд.

- Ты сам откуда будешь, добрый человек?

- Должно, из мира параллельного какого, - вздохнул я. – И что же нам со всеми этими выкрутасами времени и пространства делать?