Утро было прекрасное. Сверкающее! Густая трава и прибрежные кусты блестели от капель росы. Небо полностью очистилось от облаков и сияло первозданной синевой. Солнечные лучи весело плясали в густой листве вековых дубов и лип. Я выползла из палатки и блаженно улыбнулась этому великолепию. Ну, и воспоминаниям о нашем с Томасом ночном разговоре – тоже. Впрочем, тут же включился вредный внутренний голос и попытался идиллию испортить.
-  Да уж! Пообщались вы славно! Именно с таких бесед по душам у тебя  всегда начинались отношения с мужчинами…которые не заканчивались ничем хорошим. Что там, в интернете говорится, про национальный вид спорта, именуемый «танцы на граблях»? Вот-вот! «Танцуй, последний стрекозел!»Тебя ведь стрекозой, вроде, назвали? 
- Ну, и потанцую! – вдруг разозлилась я сама на себя. – Что это, в самом деле, за (как там по-научному называется?)-  добровольное самоограничение!

Томас, конечно, странный немного. И я до сих пор не могу понять кто он и откуда. Да, какая разница! Главное, что вчера мне с ним было легко и тепло, как еще ни с одним мужчиной в моей жизни. А еще он добрый и надежный. Во всяком случае, судя по тому, как он быстро избавил нас от  банды крестоносцев. А уж как  ловко вывел меня вчера из депрессии!  Не знаю только расцеловать мне его  или прибить за такую «шоковую терапию»?

На эту тираду внутренний голос возражать не стал. Хихикнул только при слове «тепло», видимо вспомнив, по какому поводу мы перешли на «ты».

Весело улыбаясь своим мыслям, я подошла к столу под навесом и буквально остолбенела. Дежурным по кухне сегодня утром был…Томас! Нацепивший на свою винтажную мушкетерскую рубаху Алисин передник  с зайчиком и морковкой  и прикрывший длинные волосы банданой в красный горошек. Ну, прямо – картина маслом!

Несколько секунд я рассматривала преобразившегося в Золушку героя, а потом, вспомнив  подробности вчерашнего разговора, сказала басом:

- Эй, селянка! Хочешь большой, но чистой любви?
- Да кто же ее не хочет? – тоненьким голоском отозвался новоявленный шеф-повар, ловко орудуя поварешкой и раскладывая по мискам кашу с тушенкой.

– Ты, барин, привлекателен, я – чертовски привлекательна, так чего ж зря время терять?
Я хихикнула:
- Ну вот, смешал в кучу все пьесы. Это уже артхаус какой-то получается!
- У нас это называется – импровизация.
 Томас с поклоном протянул мне тарелку с кашей.
– Приятного аппетита, Ника.

  - Опять «у нас», - подумала я, принимая подношение. – Откуда же ты взялся на мою голову, очарованный странник?

  Тем временем, к завтраку начали подтягиваться остальные ребята. Кашу уплетали за обе щеки, нахваливая и прося добавки. Алисия, чего греха таить, частенько увлекшись разговором с Дэном, тем самым мальчиком со шпагой, забывала обо всем, и еда в итоге пригорала. А вот из Томаса повар вышел отменный! Обеспечив фестивальное население завтраком, сам дежурный по кухне присел  на ящик, доскреб в свою тарелку то, что оставалось на дне котла, потом налил кофе в стакан и протянул его мне.

- Благодарю вас, таинственный незнакомец, - церемонно произнесла я. 

– Кстати, ваше имя, случайно, не граф Монте-Кристо?
Томас улыбнулся и покачал головой:
- Титул графа носит один мой хороший друг. А я всего лишь…
Тут я даже подалась вперед, чтобы наконец-то услышать признание Томаса. Но  подлетевшая к столу Алисия, не дала ему закончить фразу.
- Позавтракали? Тогда – приступайте к работе. Через полчаса   состоится общий парад всех участников фестиваля. Помнишь, Ника,  я тебе говорила про маркизов и графинь в кринолинах? Так вот,  на площади перед дворцом будет проходить дефиле нарядов восемнадцатого века. И ты назначаешься одной из помощниц мастеров по костюмам этого шоу. 

Алисия развернула передо мной карту дворца.

– Будешь стоять при входе в часовую башню. Работа у тебя, в общем, нетрудная: быть на посылках в случае чего, да подавать артистам булавки и ленты, если у них отвалится какая-нибудь деталь  туалета.
- Томас, а ты пойдешь с мальчиками в лагерь павловских солдат. Это в парке, неподалеку от дворца. Будешь тоже помогать там, по мере сил.
Томас кивнул. И мы разбежались в разные стороны. Я поспешила туда, откуда уже доносилась музыка, и успела вовремя, заняв положенное мне, как волонтеру, место у дверей высокой башни. Огляделась по сторонам.

Праздник только начинался. Стены дворца украшали гирлянды из живых цветов. Легкая, воздушная мелодия уже летела над площадью. Увитые розами и плющом арки и огромные вазы с цветами стояли по ее краям. Вот двери широко открылись, и по залитые солнцем ступени  выпорхнула  стайка смеющихся фрейлин в белоснежных париках и пышных кринолинах.

Изящно приседая в реверансах, они грациозно кружились, плетя ножками в парчовых туфельках бесконечные менуэтные кружева.

А мелодия вдруг сменилась. Задорно и весело загремела знаменитая мазурка, воспетая Александром Сергеевичем. Фрейлины куда-то исчезли, а на их место ворвались гусары, сверкая золотым шитьем алых доломанов, плавно выплыли нежные барышни в кисейных платьях. Вихрь мазурки нес юношей и девушек по кругу. Гусары щелкали каблуками, вытягивались во фрунт  и опускались на одно колено перед своими прелестными спутницами. Девушки изящно склоняли головки, замирали на миг и вдруг, совершив стремительный пируэт, снова и снова срывались в полет под неумолкающие звуки тысячеголосого оркестра.
И вновь я чувствовала, как Время истончает свою бесконечную нить и тает, заставляя слиться воедино века и эпохи. Музыка летела над площадью, и даже камни дворцовых стен, казалось, молодели, сияя все тем же неуловимым призрачно-золотым светом.
Но  бал длиною в несколько столетий подошел к концу. Я тихонько вздохнула от восторга.

К счастью, костюмы артистов оказались в полном порядке, и мне не пришлось отвлекаться от этого потрясающего зрелища, чтобы приколоть чей-то подол булавкой. Мастер по костюмам – высокая дородная дама в шитом серебром темно-синем платье камер-фрейлины - с истинно королевским величием поблагодарила меня за мою скромную помощь и посоветовала остаться на площади.  Так как уже через несколько минут здесь должен был начаться конный балет «Битва стихий» - любимое развлечение аристократии екатерининских времен.

И вот под звуки музыки на площади стали выезжать первые всадники. Они были костюмированы в театральные «римские» одежды: шлемы с султанами из страусовых перьев, поверх короткой туники – серебряные нагрудники, имитирующие латы, и короткие сапоги. Длинные развевающиеся плащи аккомпанировали каждому их движению. Цвета их одежды, как и цвета конских попон и султанов, соответствовали четырем Стихиям, которые они представляли. Пепельно-оранжевый – Огонь, серебристый – Стихия Воды, синий – Стихия воздуха и изумрудно-зеленый – Стихия Земли. Последним, отдельно от всех под аплодисменты, выехал лиловый всадник в подбитом горностаем  плаще, сам император, Повелитель Стихий.
Забыв обо всем, я увлеченно следила  за всеми перестроениями всадников, образующих то одноцветные круги, то каре, то фигуры со смешанными красками, между которыми то тут, то там появлялся лиловый плащ Повелителя.

По мановению его руки музыка изменилась, стала грозной и воинственной – начиналась «битва». В такт музыке с лязгом ударялись мечи. Стихии сражались то парами, то шеренгами. Геометрические линии то ломались, то закручивались спиралью, то выпрямлялись. Наконец, шеренги замерли со скрещенным оружием, и, продвигаясь между ними, Повелитель разбивал своим мечом скрещенную сталь, «укрощая» Стихии.
Действие шло к финалу. Стихии образовали круг и медленно двигались в такт музыке, пока не остановились. Затрещала дробь барабана. Всадники направили мечи в центр круга, образуя платформу, похожую по форме на грозную  стальную «розу». Приблизившись к ней, Повелитель поднял руку с мечом…

И сделал прыжок из седла через султаны коней и воинов!  Через секунду, с последним торжественным аккордом, он опустился на стальную «розу», расставив ноги в лиловых сапогах и подняв меч!

Шквал аплодисментов и  восторженный гул пронесся над площадью. И долго еще не смолкал, пока всадники покидали место праздника.

После конного балета, на дворцовую площадь вышел знаменитый оркестр Павловских кавалергардов. Торжественно загремел старинный марш.
Немного послушав, я все же решила пойти прогуляться еще куда-нибудь.

Гм! А «куда-нибудь», конечно, означало, что ноги сами понесли меня в военно-исторический лагерь. Согласно плану этого фестиваля, девочкам – балы и музыка. Интересно, что приготовил фест для наших мальчиков?

Развлечения были самые разнообразные и увлекательные. Ища знакомые лица, я забрела на артиллерийские позиции близ Белого озера. Круглолицый усатый дядька в зеленом мундире николаевский эпохи показывал мальчишке лет десяти, как правильно заряжать пушку. Пацаненок с горящими от восторга глазами увлеченно тыкал банником в дуло. Полюбовавшись на это зрелище, я пошла дальше, мурлыкая себе под нос известную песенку: «А мы заправим трубочки, а мы направим пушечки: а ну, ребята, пли!»

Удивительные картины встречались мне на каждом шагу. Вот важный вельможа в алом камзоле и пышных седых буклях кладет клинок шпаги на плечо мальчика-подростка. Видимо, посвящает в рыцари. А вот какой-то важный господин в треуголке и белоснежном жабо сажает на коня девочку в джинсах. Отходит, почтительно кланяется. И девчонка едет сама,  уверенно держась в седле.

От всех этих зрелищ у меня уже немного кружилась голова, а ощущение  реальности пропало давным-давно. Яркая зелень парка, блеск озерной воды, пушечные выстрелы, шум и смех, гусары с мобильниками в руках, парень в кожаной куртке, беседующий с девушкой в кружевном кринолине. Похоже, сегодня открылись все порталы в параллельные миры. Найдите меня, я потерялась  во времени и пространстве!!!  Ох, как здорово-то!

И тут я, наконец-то, услышала знакомые голоса. За поворотом дороги  открылись покрытые пушистым изумрудным мхом руины амфитеатра.

А за ними – широкая поляна. Судя по всему, именно там сейчас проходил мастер-класс по фехтованию. Поляна была разбита на участки, огороженные легкими заборами из тонких реек. И на каждом шел  тренировочный поединок. Я подошла поближе.
Два эльфа, гном и хоббит криками подбадривали Дэна, который сражался на шпагах против какого-то здоровяка в зеленом мундире. И, похоже, нашему юноше приходилось туго. Офицер уверенно теснил его к краю барьера. Вот он сделал почти неуловимый для глаза выпад, и шпага Дэна  отлетела в густую траву.
Здоровяк наклонился и подал сопернику оружие,  насмешливо улыбнувшись.  Юноша взял клинок и, нахмурившись, медленно пошел прочь с поля.

- Отвага налицо, а вот техника хромает.

Томас встал на пути Дэна. Ответил спокойной улыбкой на его мрачный взгляд  и продолжил:
- Знаешь, что говорил мне старый учитель фехтования? Шпагу надо держать, как птицу. Сильно сожмешь - задушишь, а слабо станешь держать - улетит.

Понимаешь?

- Понимаю. Противник выбьет.

Дэн говорил сумрачно, но в глазах его уже появился интерес к разговору.

- Смотри! – Томас взял оружие в руки. – Шпагу держат так. Указательный палец здесь, у гарды. На этом пальце вся тяжесть рукоятки. Ты его согни посильнее. А большой палец – сверху, вот так.  И остальными пальцами слегка придерживай. Нет, ты не стискивай! Пальцы должны играть на рукояти, как на флейте.

Дэн послушно сгибал и разгибал пальцы. Кажется, он понял, в чем была его оплошность. Я слушала мастер-класс Томаса и только озадаченно  покачивала головой. Похоже «режиссер-англичанин» был профессионалом в деле исторического фехтования. Еще одна тайна в копилку прежних…