- Ника…- медленно произнес Томас.

А больше ничего не сказал, потому что мы тут же начали целоваться.

Жарко и отчаянно. И весь мир перестал существовать, отдалился и стих даже уличный гул. Ничего больше не имело значения, кроме его сияющих глаз и крепких объятий. И тихого нежного шепота:
- Ника, девочка моя, спасибо тебе за все. Я люблю тебя. Что бы ни случилось со мной потом, какой бы мрак ни застилал мою дорогу, я легко и с улыбкой пройду через все испытания. Потому, что ты вернула мне силы жить. И я не оставлю тебя. Никогда!
Рыжий кот, соскочивший с колен Томаса в момент моего признания, пронзительным взглядом мудрого сфинкса смотрел на двух влюбленных безумцев, и, казалось, довольно улыбался.
То ли целительная сила кота подействовала, то ли, в самом деле, я из-за всех этих приключений стала немного волшебницей, но так или иначе, Волк после трогательной сцены в Фонтанном дворике почувствовал себя еще лучше. Теперь он шел легко и уверенно   своей стремительной, летящей походкой, улыбался мне светло и ясно, совсем, как в Гатчине, и задавал множество вопросов обо всех домах и улицах, мимо которых мы проходили.

Дворцовая Площадь, как водится, встретила нас простором и  прохладным  ветром с Невы. Томас запрокинул голову, рассматривая Александрийский столп, потом стал восхищенно любоваться  зданием Зимнего Дворца.
- Какая удивительная архитектура!  Какие точные пропорции! А внешний вид дворца! Прохладный изумрудный цвет и теплый блеск золотой лепнины. Как драгоценная шкатулка он стоит  на широкой ладони площади, и его сияющие стены омывают прохладные ветры с залива.
- Ты бы видел, какая красота открывается из его окон! - подхватила я.

– Простор Невы, белые корабли, идущие по ее волнам, золотой шпиль Петропавловки.
- Горю желанием все  это увидеть!
Я с облегчением вздохнула. Тоска и безысходность исчезли из глаз Томаса, по крайней мере, на время.
Говорят, красота лечит душу. Но перед нами стоит более сложная задача: не просто любоваться многочисленными коллекциями Эрмитажа, но отыскать в них очередную подсказку к нашему нескончаемому квесту. В какой зал пойти для начала? В Тронный? Слишком просто. Фельдмаршальский, Георгиевский и прочие залы были созданы уже при Николае Первом. А искать подсказку где-то среди картин и статуй – просто нереально.
- Куда же нам для начала пойти? – вслух произнесла я.

Томас пожал плечами. И вдруг мы услышали негромкий ответ:
- Сегодня в Эрмитаже три очень интересные временные выставки.

Мы обернулись. Перед нами предстала невероятно причудливая и гротескная фигура.  Высокий худой мужчина в черных очках, одетый в рваные на коленках джинсы, расписанные всевозможными знаками, начиная от скандинавских рун и заканчивая египетскими иероглифами.

К джинсам большой английской булавкой была приколота связка ключей.

На шее незнакомца висело огромное количество массивных амулетов, среди которых я заметила  какие-то, кресты, таблички с непонятными  надписями и многое другое. Все эти побрякушки были ярко раскрашены и блестели на солнце, напоминая выходной наряд вождя папуасов. Длинный кожаный плащ, болтавшийся на плечах нашего странного собеседника, так же был украшен какими-то значками, пучками перьев, блестками и заклепками. Что особенно меня потрясло, так это то, что к рукаву была пришита маленькая фетровая шляпка, на которой болтался навесной замок в виде сердечка. И увенчивала этот безумный наряд кожаная ковбойская шляпа, обильно увешанная цепями и связками мелких монет. Абалдеть – как пишут в интернете…
- Что, простите, вы сказали? – пролепетала я, понимая, что уже минут пять рассматриваю незнакомца, как новогоднюю витрину, и все еще не могу отвести глаз. Томас вел себя примерно так же.
Странный собеседник улыбнулся и снял очки. У него оказались очень добрые карие глаза, а чуть впалые щеки и острая бородка сразу навеяли мне мысли о светлом  образе  Дон Кихота.
- Сударыня, - голос у незнакомца был низкий и очень мягкий, хотя и не такой певучий, как у Томаса. - Я хотел бы взять на себя смелость посоветовать вам  и вашему спутнику, прежде всего, посетить выставку ювелирных изделий четырнадцатого-пятнадцатого веков из личных, я подчеркиваю, коллекций русских аристократов.
Его старинная манера речи в сочетании с абсолютно стимпанковской внешностью просто выбила меня из колеи.  К тому же после этих слов из-за
пазухи нашего собеседника вдруг высунулась головка какого-то зверька, похожего на собачку. Высунулась и тут же пропала. Я успела заметить только круглый светло-карий глаз и острое, покрытое шерстью ухо. Растерянно посмотрела на Томаса.

Волк восхищенно улыбался и покачивал головой.
- Сударь, мы бесконечно благодарны вам за ценный совет. Непременно им воспользуемся.
Мужчины раскланялись друг другу. И незнакомец в кожаном плаще зашагал назад, по направлению к Александрийской колонне. А мы двинулись в противоположную сторону, к воротам во внутренний двор Зимнего Дворца.

Уже через полчаса зеркала Иорданской лестницы отразили высокого мужчину в старинном камзоле и девушку в элегантном вечернем платье. Мы поднимались не спеша, с достоинством, оглядывая зеленоватую яшму высоких колонн и любуясь скульптурой в древнегреческом стиле.
 А больше всего удовольствия мне доставляли изумленные шепотки, пролетающие тут и там за нашими спинами:
- Кино, наверное, снимают.
- Не-ет, это какой-нибудь испанский посол с женой. Посмотри, какая шикарная пара!
Я еще выше задрала нос и крепче ухватила Томаса под локоть.
- Да станет посол тебе в кассе  вместе с простым народом стоять?!

Говорю же, это актеры из Голливуда приехали какой-нибудь блокбастер исторический снимать. Видишь, уже костюмы надели: в образы входят.

А девушку я точно в каком-то кино видела. По-моему, она там предводительницу разбойников играла.
- Да ну, не может быть! Я эту пару в другом фильме видела. В любовной драме.
Под сладостный аккомпанемент этих споров  мы медленно вплыли в Гербовый зал, где вдоль золоченых колонн, под белыми хорами с балюстрадой, стояло множество стеклянных витрин. Тут же позабыв про величавый образ голливудских актеров, мы поспешно кинулись к витринам и начали очень внимательно осматривать каждое украшение, особо присматриваясь к кольцам и перстням.
Увы! Наши долгие и напряженные поиски успехом не увенчались. Среди золотых и серебряных колец не нашлось ничего даже отдаленно напоминающего зловещий артефакт. И кинжал, спрятанный под одеждой, никак не желал себя проявлять.
Пройдя еще несколько залов наугад, мы немножко загрустили. Потому, что одни шедевры сменялись другими, но среди них не было даже намека на цель наших поисков.
В зале французской живописи восемнадцатого  века нам пришлось задержаться, потому что огромная толпа экскурсантов полностью перекрыла вход. Экскурсовод, высокая, сухопарая дама, похожая на школьного завуча,  не переставая, вещала пронзительным голосом:
- Обратите внимание! Так, посмотрели все налево, Я СКАЗАЛА! Перед вами шедевр живописи эпохи барокко: «Портрет неизвестного». Это ранее неизвестная копия с картины неизвестного художника…
- Сделанная неизвестно кем, неизвестно когда и как попавшая в наш музей, –  с невозмутимым видом  договорил Томас.
В толпе раздались смешки. Дама негодующе посмотрела на нас, но продолжала.
- А теперь посмотрите на эту скульптуру. Она была доставлена из афинских развалин ко двору Людовика Четырнадцатого по личному приказу короля. Мы называем эту фигуру «Победитель». У нее нет руки, нет ноги и разбита голова, но выглядит она впечатляюще.
- Если это Победитель, что же тогда осталось от  побежденного?! – сокрушенно  покачал головой Волк.
  Экскурсанты засмеялись громче. Дама фыркнула и с возмущенным видом покинула поле боя вместе со своей жаждущей новых впечатлений армией.
Томас грустно посмотрел им вслед.
-Тяжкий  труд на ниве искусства.  - Доктор мне все время кажется, что за мною на работе ходят какие-то незнакомые люди. – А кем вы работаете? – В музее – экскурсоводом.
- Опять шуточки шутишь? – я улыбалась, но от моего взгляда не укрылось, что Волк, то и дело, касается рукой стены, словно пытается на нее опереться.
- Признавайся, ты нормально себя чувствуешь?
- Более чем! Хочешь, докажу это тебе прямо сейчас?
- Не надо. Слишком много свидетелей.
В зале мы теперь были одни, но напротив нас висела большая картина, где пухлощекая блондинка в пышном платье, отвернувшись от своего усатого кавалера,  вперилась томным  взглядом прямо в Томаса.
- Они нам просто завидуют.
Томас шагнул ко мне вплотную, в его бархатном баритоне опять зазвучали игривые нотки:
- Шедевр искусства двадцать первого века! Триптих «Красавица и чудовище». Картина первая.  «В объятьях страсти нежной».
И серый обормот тут же крепко меня обнял.
- Картина вторая.  «Поцелуй опьянил, и в терновнике что-то запели»
Да уж, опьянил, так опьянил! Я, кажется, сейчас голову потеряю, как тот несчастный «Победитель». Похоже, созерцание картин действует на моего спутника как-то…возбуждающе.
- Картина третья…
- Похищена из музея при неизвестных обстоятельствах! – фыркнула я, торопливо выбираясь из объятий этого ненормального экскурсовода.

– Слушай, искусствовед, заканчивай свою лекцию, и пойдем дальше. Полдня прошло, а к разгадке тайны мы не приблизились.
- Не приблизились, – Томас чуть помрачнел. – Может, в этом дворце для нас и нет никаких подсказок?
- Есть еще одна очень интересная выставка.
 Знакомый приятный голос раздался прямо за нашими спинами. Незнакомец в кожаном плаще приветливо улыбнулся нам.

- Русские книги восемнадцатого века. Это недалеко, в Павильонном зале. Очень  советую сходить.
- Как его в таком виде только в Эрмитаж пропустили? – мелькнула у меня мысль.

Я перевела взгляд на беленькую старушку-музейщицу. Она мирно сидела в кресле, не обращая никакого внимания на то, что увешанный амулетами тип
зачем-то повесил кожаную шляпу на голову «Победителя» и явно увлекся беседой с румяной дамой на картине. Мы переглянулись, пожали плечами и поспешили в Павильонный зал.

Под легкими изящными галереями Павильонного зала хотелось гулять бесконечно. В хрустальных  подвесках люстр радугой играли лучи света, мерно, с тихим звоном падали капли воды в «фонтанах слез», напоминающих Бахчисарайский. Золотой Павлин в знаменитых часах неподвижно застыл, распустив пышный хвост. А на пестром мозаичном полу стояли  небольшие столики, на которых  под стеклянными колпаками лежали книги. Массивные коричневато-золотистые кожаные переплеты, черно-алая вязь названий глав и четкие, выразительные гравюры.
Я с любопытством разглядывала эти уникальные экспонаты. Томасу, похоже, тоже было интересно. Свифт «Приключения Гулливера»,  Дефо «Робинзон Крузо», сентиментальные романы Ричардсона, философские трактаты Дени Дидро, поэзия… Занятно, конечно, узнать, что читали русские аристократы двести лет назад. Но как это может помочь нашим  поискам?