Часть 2. Цена искупления Туйво

Туйво расположился подальше от края парома – всем известно, гномы не умеют плавать. Не обращая внимания на испуганных вилланов с их хнычущими детьми и тихо подвывающими женщинами, изредка поглядывая на снующих туда-сюда вардасов, гном сел прямо на дощатый настил палубы и, порывшись в своем мешке, достал точильный камень. Ловко обхватив ногами древко секиры, Туйво нежно провел рукой по лезвию и начал мерно прохаживаться камнем по острию любимого оружия. Вжик-вжик… вжик-вжик… вжик-вжик… Приятный уху звук отвлекал от зловещего плеска воды за бортом. Вжик-вжик… вжик-вжик… И вот память незаметно вернула его в далекое прошлое. И именно туда, откуда он так старался убежать. 

…Что в очередной раз не поделили гномы с эльфами, огненноволосого гнома интересовало меньше всего. Главное было то, что он – Туйво по прозвищу Гребень – впервые участвовал в серьезном сражении. Молодой гном рвался вперед, размахивая своей огромной секирой направо и налево, раздавал смертоносные удары. Запах крови пьянил. Созерцание падающих мертвых врагов придавало сил и энергии. Сколько продолжался бой, он, наверное, не ответил бы – время увязло в липкой крови и изуродованных телах сражающихся, как муха в меду. Все вокруг было в алом мареве. Воинственная фортуна с переменным успехом улыбалась каждому войску. И вот наступил тот момент, когда противоборствующие стороны начали уставать, а воинов на поле сражения заметно поубавилось.

Как он выбрался живым  из той кровавой рубки, Туйво не помнил. Он пришел в себя на опушке леса, сидя, прислонившись спиной к стволу высокой сосны. Секира приятной тяжестью прижимала его руку к мягкой бархатистой траве. Гном тряхнул головой, и ярко-красный гребень волос всколыхнулся как пламя. Это движение отдалось болью в плече. Он был ранен. Запекшаяся по краям раны, и сочившаяся из глубины пореза кровь, привлекала назойливых мух. Морщась от боли, Туйво стянул с пояса широкий кушак, и кое-как перевязал рану. От усталости и большой кровопотери, гнома то и дело засасывало черное болото забытья.

В один из тех моментов, когда сознание возвратило Туйво в действительность, гном почувствовал, что он не один. Перепутать это чувство он не мог ни с чем: где-то близко, очень близко был эльф! Не открывая глаз, гном незаметно нащупал резную рукоять секиры и крепко сжал ее. Напрягая слух, Туйво ждал. И вот он услышал легкие, как будто крадущиеся, шаги. Существо замерло в нескольких шагах от гнома. Тогда Туйво собрал все свои силы и махнул своим оружием, предполагая полосонуть врага поперек туловища.  Тяжелая секира, не встретив особого сопротивления, описала полукруг. Гном открыл глаза и захотел снова крепко зажмуриться. Залитое нестерпимо яркой кровью на землю неестественно медленно оседало обезглавленное тело. Действительно, это был эльф, но … это был ребенок!..

- Вжик-вжик, вжик-вжик, - пели дуэтом лезвие секиры и точильный камень в руках Туйво.

Ощущение какой-то тревоги заставило гнома оторваться от своего оружия и поднять глаза. Перед ним на абсолютно безлюдной палубе парома стоял маленький мальчик. Весь ужас состоял в том, что ребенок держал в руках отрубленную голову. Свою голову! Заостренные ушки, чуть прикрытые прямыми прядями светлых, солнечного оттенка волос,  некогда ярко-зеленые глаза подернуты белесой дымкой, маленький рот удивленно приоткрыт. Туйво помотал головой, отгоняя наваждение. Но маленький эльф вопреки ожиданиям не растворился в воздухе, а все так же стоял и смотрел на гнома мертвыми глазами. 

- Ты преследовал меня в мыслях всю жизнь, теперь ты пришел ко мне наяву. Чего ты хочешь от меня? Разве не искупил я свою вину в неисчислимых битвах и сражениях во имя добра? – произнес Туйво голосом смертельно уставшего человека.

Ресницы на лице мальчика вздрогнули, глаза открылись шире и засветились фосфорицирующей зеленью, губы начали шевелиться:

- Я пришел за тем, что ты отнял у меня.

- Ты рано пришел, малыш! Как бы ни велик был мой грех, как бы ни ужасен был мой поступок, но я еще не собираюсь расставаться с жизнью. Прости.

- Простить?! Ты просишь простить тебя? Вот так просто простить за то, что ты убил меня? А ты бы простил, будь на моем месте?

И тут Туйво увидел, что из просмоленных досок палубы начали пробиваться зеленые ростки.  Они росли на глазах, превращаясь в толстые стебли лиан с колючками вместо листьев. Эти лианы  извивались как змеи, подползая все ближе и ближе к Туйво. Гном вскочил на ноги и перехватил рукоять секиры поудобнее, готовый в любую минуту пустить оружие в дело.

- Нет, не простил бы, - не колеблясь, ответил гном. - Убирайся вон, призрак!

- Ты снова будешь воевать с ребенком, храбрый воин? – прошелестел скрипучим старческим голосом маленький эльф.

- Ты не ребенок! Ты порожденье темного…

Гном не успел договорить, так как один из гибких стеблей резко поднялся вверх и хлестнул его,  расцарапав длинными острыми шипами до крови. Не давая гному опомниться, остальные лианы начали подниматься и бить его, разрывая одежду в клочья, вырывая целые куски кожи. Туйво, не давая змееподобным тварям добраться до лица и особенно до глаз, заработал тяжелой секирой. Зеленые ошметки разлетались в разные стороны,  разбрызгивая сок с  омерзительным удушливым запахом.  Но на их месте вырастали все новые и новые лианы. А мальчик стоял рядом, держал в руках свою голову и хохотал, и смех его походил на воронье карканье.

Вся палуба уже была устлана кусками зеленого рубленого салата и забрызгана коричневым маслянистым соком. Гном неосмотрительно наступил в одну из зловонных лужиц и оскользнулся на ней. Теряя равновесие и мысленно прощаясь с белым светом, Туйво заметил, что ноги проклятого призрака растут из палубы как те же лианы. Как смог неуклюжий гном так ловко извернуться и подсечь секирой ноги-стебли безголовой нечисти, знает только, пожалуй, Великий Боргус. Но Туйво Гребень это сделал!

Дикий вопль прокатился по волнам Этеры, а небо озарила нестерпимо яркая зеленая вспышка.  Туйво зажал уши руками и зажмурил глаза.

- Эй, парень, что с тобой? Что тебе привиделось?

Туйво открыл глаза и увидел перед собой Смерча, трясущего его за плечо и с тревогой заглядывающего гному в лицо.

- Ничего, - буркнул тот в бороду, украдкой оглядывая палубу полную народа.