- Все странней и странней, - озадаченно произнес я. - Кому вдруг понадобилось запирать посреди леса старую забытую башню? Может, там хранит свои сокровища какой-нибудь разбойничий атаман?

  От этой мысли мне стало слегка не по себе. Сразу представилось, как из зарослей с криком и гиканьем выскакивает десяток бородатых вооруженных до зубов мужиков, и все они сразу кидаются на меня. Гремят выстрелы, сверкают ножи…  Я помотал головой, чтобы отогнать жутковатое видение.

- Да нет, бред какой-то! Спрятанные клады бывают у разбойников только в сказках. А на самом деле эти головорезы - всего лишь навсего вчерашние крестьяне. Оголодавшие от бесконечных неурожаев и пустившиеся искать удачи на больших дорогах. Откуда у этих несчастных золото и драгоценности?

  Я еще раз прошелся туда-сюда вдоль башенной стены.

- Этим камням, судя по их плачевному виду, не меньше пары сотен лет. А дверь выглядит гораздо новее. Доски чуть потемнели, но заметно, что ее поставили от силы лет пять или шесть назад. Гм! Еще более загадочно! В городе внезапно переполнилась тюрьма, и власти решили открыть в этой глуши еще одну? Тогда где стража с пиками и алебардами?

  Я задрал голову и посмотрел наверх. Где-то очень высоко, под остроконечной крышей смутно чернело забранное решеткой маленькое окошко.

Я, было,  совсем уверился в мысли, что башня – нежилая. Как вдруг за этой решеткой мне почудилось какое-то движение. Будто бы там мелькнула чья-то рука!
 Сердце мое глухо стукнуло и заколотилось. Я отскочил назад на пару шагов, чтобы было лучше видно, и снова внимательно вгляделся в верхний ярус строения. Но на этот раз ничего не разглядел.

- Померещилось, что ли? – спросил я сам себя.

  Лошадь, щипавшая рядом скудную траву, неодобрительно повела ушами.

- И то верно, старушка, - согласился я. – Забрался твой бестолковый хозяин в какую-то глушь, и теперь ему всюду загадки мерещатся. Не все ли равно, кто запер эту развалину и зачем? Раз забраться на нее, чтобы проверить свой летательный аппарат, я все равно не смогу. Значит, пора двигать домой, а то мэтр Бартоломеус начнет меня искать. Не хочется заставлять волноваться доброго старичка.

  Я хлопнул рукой по замшелым камням, как бы прощаясь с башней.

- Храни свои тайны, дряхлая цитадель! Мне они и вовсе не нужны - вляпаешься в какую беду, а заодно и дядю подведешь.

  Я повернулся, чтобы уйти. И вздрогнул от слабого крика, отчетливо долетевшего до меня из тюремного окошка.
Снова поднял голову. Там опять мелькнула рука, и к моим ногам упало что-то белое. Я наклонился и растерянно поднял с земли камешек, обернутым чем-то, что раньше, должно быть, было носовым платком, а теперь больше походило на кусок грязной тряпки, покрытой какими-то пятнами. Впрочем, в углу этого лоскута имелась непонятная вышивка.

- Должно быть, несчастный, томящийся там, просит меня, таким образом, о помощи, - быстро понял я. – Наверно, я должен найти его родственников по этому платку, чтобы они помогли ему выбраться. Но для этого я должен сначала понять, кто сидит тут под замком?

  По выцветшей метке в углу тряпочки угадать это было невозможно. Я вертел ее перед глазами так и сяк, но все равно ничего не разобрал.

- Придется ехать домой и воспользоваться одним из увеличительных стекол астронома, - вздохнул я.

  Чтобы неведомый узник не подумал, будто я трусливо сбегаю от него, я помахал рукой с зажатым в ней платком и громко крикнул:

- Я постараюсь помочь вам, сударь!                                  

 Не знаю, услышал ли он меня? Никакого ответного движения там, наверху,  не последовало.  Я быстро подбежал к лошади, и она жалобно заржала, когда я вскочил в седло.

- Вернемся домой, дам свежей моркови! – подхалимским тоном пообещал я лошадке. – А сейчас – вперед, старушка!

  Мы продирались сквозь заросли очень долго, и я уже начал сильно волноваться. Даже через густую лиственную крышу было видно, как неумолимо клонится  к закату солнце. Его косые лучи ложились длинными золотыми лентами на кусты и валуны. Еловый лес, наконец, сменился буковым, дорога стала ровнее, и я дернул за поводья, принуждая лошадь идти быстрее. Она фыркнула, дернула головой, но тряской рыси не сменила.

Я уже понял, что засветло домой не вернусь и, подпрыгивая в седле, мысленно  подбирал  самые искренние извинения и оправдания для разгневанного Бартоломеуса.

Беда пришла, как всегда, неожиданно! Из ближайших кустов, прямо под копыта лошади, выпрыгнул какой-то полоумный заяц. Старая кобыла рванулась назад, с диким ржанием встала на дыбы, а потом дернула крупом так, что я не удержался в седле и полетел на землю. Голова моя ударилась об узловатый корень, в затылке  словно бы разорвалось пушечное ядро, и тьма затопила мое сознание.

Очнулся я от того, что кто-то касался моей горящей головы нежными, осторожными движениями. Невыносимая боль в затылке постепенно таяла, оставляя лишь легкое  покалывание. Я  приоткрыл глаза и обнаружил, что лежу с мокрой повязкой на голове почему-то уже не у края дороги, а на берегу какого-то лесного ручья, густо заросшего ивняком. Кто-то прошуршал по опавшей листве и подошел ко мне сбоку. Я повернул голову и увидел знакомые синие глаза.

- Сон… - почему-то подумал я. - Но какой светлый и чудесный!

 Так как во сне принято ничему не удивляться, я спокойно улыбнулся своей незнакомке. Она опустилась рядом со мной на колени, и я почувствовал, как маленькая, чуть шершавая ладошка ласково касается моей щеки, потом скользит по волосам.

- Опасность еще не миновала, - тихо и тревожно сказала сама себе девушка, а я мысленно усмехнулся.  Какая еще опасность могла подстерегать нас в этом удивительном осеннем сне?
Я захотел  объяснить ей это, даже приподнялся на локтях. Но голова вдруг закружилась так, что листья  и тонкие ветки кустов сдвинулись с места и поехали перед глазами. Со слабым стоном я опять рухнул навзничь.

Наверное, в сознании моем от удара о корень  что-то сместилось тоже. Иначе ничем нельзя было объяснить того, что я увидел через мгновение.

Девушка вынула левую руку из-под передника. Что-то с этой рукой было не так, но я не успел рассмотреть – что именно? Она подняла вверх открытую ладонь. Гибкая ива согнулась и вложила в ее пальцы несколько листьев. Именно вложила, а не уронила! Дерево выпрямилось, а я вытаращил глаза, потому что вокруг  продолжало твориться нечто совершенно несуразное!
С узловатого ствола на мшистую кочку спрыгнула белка. Мелькая в листве шустрым рыжим огоньком, она допрыгала до девушки, скакнула к ней на колени и уронила в ее ладонь маленьких орех. Потом прыгнула в сторону и, как положено дикому зверьку, исчезла в листве.
Незнакомка встала, выпрямилась, топнула ногой и решительным движением сорвала с себя чепец.
Целый водопад волос, густых, пышных, блестящих рухнул вниз, окутав ее фигуру почти до колен. И я потрясенно ахнул, потому что волосы моей целительницы были серебряными ! Как первый снег или тонкий лед на реке, но не как ранняя седина.

А она вскинула к небу  руки, и взявшийся из ниоткуда сильнейший порыв ветра взметнул, точно облако, эти дивные пряди. И я, уже не веря своим глазам, увидел, что всю фигурку моей спасительницы окутало такое же ослепительно яркое, как ее волосы, сияние.

Ивы закачались под ветром, дождем роняя в воду листья.  Вода в ручье взметнулась вверх дрожащим и переливающимся, будто жидкое стекло,  столбом. И фонтаном обрушилась в подставленные ладони незнакомки!
Между ее пальцев  блеснула  маленькая синяя молния.  Ивовые листья и орех засверкали, как выкованные из золота, рассыпая  огненные искры. Девушка щелкнула пальцами, и сухая ветка, отделившись от ствола, медленно подплыла к ней, тоже искрясь и сияя.

А потом сияние растаяло, и в руках у моей спасительницы оказалась простая деревянная чаша, в которой бурлила,  играя радужными брызгами,  странная жидкость.

Она снова опустилась на колени, сняла с меня повязку, быстро окунула ее в чашу, приподняла мою бедную голову и еще раз обернула ее целебной тканью. Потом отставила чашу в сторону. Через мгновение на траве лежала простая ветка.
Волшебный ветер стих, серебро волос  потускнело. Девушка  с тревогой наклонилась надо мной, вглядываясь в мое лицо. А я, плохо понимая, что делаю и где нахожусь, бережно сжал ее руку и прижал к своей щеке.

- Не уходи, пожалуйста, - прошептал я, - Пусть мы  побудем с тобой вдвоем в этом прекрасном сне.

- Я не уйду, - улыбнулась моя спасительница - Но это вовсе не сон.

- Как – не сон? – глупо переспросил я.

 Вместо ответа она сдвинула тонкие брови и серьезно произнесла:

- Попробуй теперь поднять голову и пошевелиться.

  Я попробовал. Ни боли, ни головокружения не было в помине.
В полной растерянности я сорвал с головы тряпицу и вскочил, чуть не запнувшись об очередную корягу.

- Не скачи так быстро! – с легкой усмешкой посоветовала мне целительница. - Тебе надо еще прийти в себя после тяжелого ранения.

  Я обалдело потряс головой. Потом принялся ощупывать несчастный затылок. Ни раны, ни даже маленькой шишки там  не наблюдалось.
Все еще  не желая поверить  в очевидное, я пнул ногой кочку, потом схватился за ствол ивы.
Кора была жесткой, чуть влажной, с горьковатым запахом. Абсолютно живой и настоящей!
Я медленно перевел взгляд на девушку. Она все так же сидела на земле, окутанная облаком серебряных волос, словно тонкое деревце, покрытое инеем. Синие глаза смотрели на меня вопросительно и с легкой лукавинкой.

- Так это был не сон?! – выдохнул я. – Но… я же сам все видел! Белка, ива, странный ветер, буря, поднявшая кверху целый ручей! Ты можешь  сказать, что   произошло здесь минуту назад?!

- Могу, - вздохнула моя спасительница и замолчала на мгновение, будто подбирая слова.

- Видишь ли… Мне подвластна некая древняя сила, которую сейчас не принято называть вслух. Это добрая сила, но люди отчего-то боятся ее и ненавидят тех, кто владеет ею.

 Последние слова она произнесла еле слышно. Мне показалось, что загадочная целительница едва сдержала при этом слезы.

- Древняя сила…- завороженно повторил я и опустился в листву рядом с ней.

- Так ты – волшебница?!

  Выговорить это слово мне было нелегко. Бартоломеус всячески уверял меня, что время сказочных чудес давно прошло, да, по всей видимости, его никогда и не было. А бедняжки, которые попадают в лапы святой Инквизиции по обвинению в колдовстве, всего лишь знахарки или гадалки. Или же - просто несчастные женщины, оклеветанные какими-нибудь мерзавцами.

- Мой мальчик, если вдуматься, весь наш мир – одно большое чудо, - любил говорить дядюшка. - Но все явления в нем можно объяснить с точки зрения науки. Вот взять, к примеру, молнию. Невежественные крестьяне называют ее «копьем ангела». Тогда  как молния, на самом деле, всего лишь сильный разряд накопившейся в тучах некоей могучей энергии…

  Но то, что здесь произошло, нельзя было объяснить никакими научными законами!

Я смотрел на девушку, растерянный и счастливый, и чувствовал себя мальчиком, попавшим в красивую, хоть и слегка жутковатую  сказку.

- Волшебница! – эхом повторила она и снова подняла на меня лучистый взгляд. – Тебя это пугает?

- Восхищает! – искренне выпалил я. – Ты вообще – удивительная девушка.

Я сразу это понял, еще когда столкнулся с тобой в городе. Но почему же ты не дождалась меня у лавки ростовщика?

 Она хмуро поежилась.

- Потому что в глубине улицы появился стражник. Мне не хотелось, чтобы он вообще меня заметил, а уж тем более с золотой монетой в руке. Пришлось быстро уйти оттуда.

- Но ты ведь могла бы отвести ему глаза своей магией, - пожал я плечами.

 Девушка снова усмехнулась и покачала головой:

- Использовать магию не так просто, как ты думаешь. Я черпаю свою силу у самой природы: у воды, земли и леса, как ты успел заметить. А в городских стенах мои чары  слабеют и вянут, как сорванные  цветы.

- Значит, ты уходишь в эту глушь, чтобы подкрепить свои силы, - понимающе кивнул я. - А я-то думал -  за свежей лозой для корзинок.

- И за этим тоже, - улыбнулась девушка. - Волшебницам ведь надо чем-то кормиться.

- А в сказках феи пьют росу и цветочный нектар, - пошутил я.

- Ну, если бы я питалась одной росой, то вряд ли смогла бы поднять тебя с земли, уложить обратно на лошадь  и довезти до этого ручья, - насмешливо отозвалась чародейка.

- Неужели ты сделала все это одна? – ахнул я, оглядывая хрупкую фигурку и тонкие руки своей собеседницы. - Без помощи всяких чудес?

- Немножко пришлось все-таки магией воспользоваться, - вздохнула она. – Но зато я подружилась с твоей лошадью, и она сама указала мне удобное для твоего лечения место.

- Выходит, ты еще и язык зверей понимаешь, - вздохнул я, пытаясь сложить в голове все эти невероятные откровения. – А где сейчас моя несносная кобыла?

  Ответом мне было тихое ржание.

Виновница произошедшего  вышла из-за куста  и остановилась рядом с понурым видом.

- Моркови не получишь! – свирепо заявил я.

 Девушка встала и погладила старую лошадь по холке. Та ласково фыркнула  и ткнулась губами ей в щеку.