- Твое заблуждение в том, что для полета, кроме крыльев, ты предполагаешь еще и наличие какой-то механической силы, – сказал Бартоломеус, разглядывая чертеж моего «махолета». – Но мой друг писал, что в небе  возможен такой полет, при котором работа, необходимая для передвижения и подъема летательного аппарата, осуществляется не им самим, а воздухом. Он тоже мастерил какой-то аппарат из ивового, обтянутого материей, каркаса. Петерус подвешивался к нему, продев руки в два специальных ремня,  и сбегал с холма навстречу ветру. Сначала он держал «крыло» наклоненным передним краем вниз, а затем подставлял ветру нижнюю его поверхность и, поднимаясь, скользил по восходящему потоку. Равновесие поддерживалось балансированием тела вперед, назад и в сторону. Вот только его полеты были очень короткие – всего метров на пятнадцать  и производились с небольшого песчаного холма. Однажды я сам присутствовал при его экспериментах…

  Я пожал плечами.

- Но мне и не надо лететь далеко. И поймать нужный поток , планируя со скалы, гораздо проще, чем с холма. В любом случае, мне надо лететь вниз.

- Мда! Я бы предпочел, чтобы ты именно летел,  а не падал.

- Но дядюшка, ты же сам видел, что это возможно! К тому же, в случае неудачи, планер замедлит падение. И я останусь цел. Обещаю, что сначала я все опробую дома. Тем более  что в замке есть внутренний двор, скрытый от чужих глаз. И наша башня не столь высока. Так что убиться – не получится.

- Очень на это надеюсь! А вот получится ли у Сандры увеличить  твой планер?

  Девушка, молча бродившая по моей мастерской, улыбнулась, подняла руку  и сняла со стены сухого паука. Потом что-то ему сказала – и насекомое принялось стремительно расти.

- Ай! – завопил ученый. – Убери эту гадость!

  Сандра снова улыбнулась  и смахнула дохлого паука на пол. Благо этот представитель семейства членистоногих успел принять свои прежние размеры.

- А если бы он был живой? – опасливо спросил дядюшка.

  И тут же засобирался к своим телескопам. При этом, проходя мимо меня, он наклонился и шепнул мне на ухо:

- Рисковый ты парень, Гай! Я бы не решился ухаживать за такой  девушкой!

- Ну, да, – хихикнул я. – Крутить любовь с дочкой пекаря было куда безопаснее!

  Бартоломеус   поперхнулся и погрозил мне пальцем. И умчался  из мастерской со скоростью ветра.

- О чем это вы там шептались? – спросила Сандра.

- О том, что наш астроном побоялся бы на тебе жениться, – бодро ответил я, выискивая для модели парашюта нужный кусочек полотна.

  Девушка распахнула глаза.

- Жениться?!  А ты – не побоишься?

- Я – готов. Вот только вряд ли нас с тобой кто-то обвенчает. Кому нужна невеста с замотанной рукой и жених с поддельными документами?

  Пока я размышлял над тем – что я такое сейчас ляпнул, Сандра подошла ко мне и заглянула в глаза.

- Как жаль, что мы с тобой не можем  улететь туда, где это никого не волнует…

- Но мы можем остаться здесь, – пробормотал я, обнимая девушку  и чувствуя, как у меня кружится голова.

  Не слишком понимая – от чего? От наших несмелых объятий или от действия выпитого ночью вина? Видит Бог, если бы дядюшка не подсунул мне свое «лекарство», я не сказал бы и половины того, что успел сегодня наговорить. Или сказал бы – но гораздо позднее. А может быть, меня просто подстегивает близкая опасность и возможность гибели?

- Остановись, Гай, - попросила Сандра, словно прочитав мои мысли. – Не говори  сейчас того, о чем потом можешь пожалеть. Обещаю тебе, что когда-нибудь мы вместе подумаем над нашим Грядущим, но сейчас у нас с тобой совсем другие задачи.

- Ты права, - вздохнул я, с сожалением опуская руки и делая шаг назад. – Ну что же, давай займемся чертежами.

  Я снова подошел к расстеленному на столе листу бумаги. Луч негреющего осеннего солнца пробился сквозь узкое окно  и осветил сложное переплетение начертанных линий, стрелочек, указывающих, что к чему должно крепиться, и написанные мелким почерком примечания на полях. Сандра наклонилась над схемой, встав ко мне почти вплотную.

- Думаю, тебе уже понятно устройство моего махолета, - принялся пояснять я.

  При этом изо всех сил стараясь не замечать, как солнце играет искрами в серебре волос моей собеседницы, и не чувствовать тепло ее руки, лежащей на пожелтевшем листе рядом с моей. Я даже ущипнул себя, чтобы прогнать наваждение. А девушка, не заметив моего смятения, уставилась на чертеж долгим и пристальным взглядом, слегка хмуря брови.

- Теперь мне надо рассмотреть сами крылья, - заявила она. - Понимаешь, Гай, для того, чтобы увеличить или уменьшить твой махолет, я должна понять, как он устроен? Вдруг я что-то напутаю, пока буду колдовать?

  Она неожиданно рассмеялась и весело добавила:

- И будет, как в сказке, про юного отрока и неграмотного джинна. Когда тот сделал для своего хозяина негодные часы из цельного куска золота, потому что не знал, для чего они вообще нужны.

- Ну вот, – грустно подумал я, покосившись на Сандру, буквально прилипшую к махолету. - Сейчас волшебница посмеется над  убогой конструкцию из прутьев и ткани. Но я же не волшебник и даже не выпускник дядиного университета.

Я только учусь, причем на своих ошибках, набивая синяки и шишки.

  Но девушка не подняла меня на смех, а, внимательно разглядывая туго связанные ивовые прутья, воскликнула даже с некоторым возмущением:

- Это кто же такое сплел?

- Я, конечно. А что? – немного растерянно отозвался я.

- Заметно, что ты. Извини, Гай, но, если бы ты так же «красиво» делал корзинки, то боюсь, что на рыночной площади тебе надел бы их на голову первый же покупатель. Знаешь, почему все ивовые прутья у тебя потрескались и пересохли? Потому что ты не держал их два часа в кипятке, как положено настоящему плетельщику из лозы. И далее!  Как удачно, что прежде чем прыгать с башни, ты сначала показал свои крылья  мне. Потому что они  сплетены у тебя ужасно криво. Да еще и повелись в разные стороны  от долгого лежания в сарае.

- И что же ты предлагаешь? – слегка ошарашенный таким знанием тонкостей лозоплетения спросил я.

- Придется мастерить все  заново. Давай, неси сюда вчерашнюю охапку прутьев. Зря мы, что ли, тащили ее из леса? Сварить лозу мы, конечно, уже не успеем. Но ведь тебе и не надо, чтобы этот махолет служил  целый век? Достаточно  будет опытного прыжка с башни, а потом уже со скалы. Ну, а сплести, как следует, раму для основы конструкции я тебе помогу.

- Уже бегу, моя дражайшая волшебница, она же искусная плетельщица! – воскликнул я. – Воистину, век живи – век учись, как говорит дядя.

  Я притащил  слегка подсохшую, но  еще довольно гибкую лозу. Однако, Сандра не спешила делать новую раму. Теперь она опять внимательно вглядывалась в линии захваченного с собой чертежа.

- Мы, вообще-то, собирались сначала сделать маленькую модель, - напомнил я. - Чтобы ты ее потом увеличила.

  Девушка фыркнула и насмешливо посмотрела на меня.

- А испытывать ты тоже собираешься крошечные крылышки? Может, для этого мне стоит превратить тебя в гнома?

- Не надо, - слегка попятился я. - Давай лучше  снимем  парусину со старой конструкции  и  начнем мастерить новую.

- Подожди, - отозвалась девушка. -  Сначала ее обдумать.

  И мы принялись в сотый раз разглядывать схему Петеруса, чертить что-то свое, шумно обсуждая, почти ссорясь и даже критикуя ученого.

- В конце концов, далеко лететь-то мне не надо, - бормотал я. – Сделаю раму побольше, вот и все изменения в схеме.

  В итоге  долгого обсуждения  на новом листе бумаги появилась  совсем иная конструкция – с большой, сплетенной из прутьев треугольной рамой, обтянутой парусиной.

- Ну, вот, - облегченно вздохнул я. – Вполне годится, чтоб спланировать со скалы. Давай перейдем во двор, а то для стен мастерской эта штука  будет великовата.

  Дальше все пошло, как по маслу. Гибкие проворные руки девушки принялись плести каркас новой рамы. Причем ее пальцы мелькали так быстро, что я даже не понимал, использует  Сандра волшебство или просто она по жизни такая мастерица.  Новый «планер» по размеру должен был стать больше прежнего махолета . И чтобы закончить работу,  мы перешли во внутренний двор замка. Я полюбовался ровной, аккуратно сплетенной конструкцией  и принялся обтягивать ее парусиной.

- Попробуешь сделать ее меньше? - спросил я волшебницу, когда мой труд  был завершен.

  Новый летательный аппарат выглядел впечатляюще. Казалось, на лужайку, стиснутую четырьмя башнями, присел отдохнуть гигантский  воздушный змей.

- Сложновато будет разместиться с такой штукой на вершине скалы, - подумал я и бросил взгляд на девушку.
 

  Она отошла на несколько шагов назад и вытянула вперед руки. Лицо Сандры напряглось, глаза  потемнели, как небо перед грозой. Видимо, уменьшить громоздкую конструкцию было  сложнее, чем управиться с дохлым пауком. Девушка не трогалась с места, не произносила заклинаний, а только двигала пальцами так, словно растягивала и уминала невидимый ком глины. 

Воздух вокруг нас внезапно стал густым и плотным, как кисель. Даже небо слегка потемнело, а солнце - потускнело, будто кто-то прикрыл его закопченным стеклом. Время тоже словно бы остановилось. Я почувствовал, как сердце в груди бьется все тише и реже…
И вдруг  большой планер начал уменьшаться! Стремительно, точно тающий по весне кусок льда.
Я ахнул и перевел дыхание. Через пару мгновений солнце  ярко брызнуло сквозь облака. Мое бедное сердце стукнуло и забилось ровнее.
  В середине лужайки лежал маленький, размером меньше голубя, летательный аппарат.

- Я наложила на него дополнительное заклятие, - пояснила Сандра. – Когда ты окажешься на вершине горы, вынешь маленький планер из заплечного мешка и встряхнешь его, он сам начнет расти, но медленно и постепенно. Ты успеешь прицепиться к нему, а потом шагнуть вниз. Ну, а уж я сумею договориться с ветром! Воздушный поток подхватит тебя и мягко опустит прямо на башню.

- Спасибо, моя добрая волшебница, - улыбнулся я.

– А теперь пора перейти к парашюту.

  Здесь все оказалось и проще, и немного сложнее. Я быстро соорудил крошечный парашютик со стропами и поясом из носового платка и нескольких веревочек. Потом взял палку и принялся чертить на земле большой парашют, а в центр рисунка положил маленький.

- Он должен стать в итоге вот такого размера, - пояснил я.

  Девушка кивнула и снова сделала шаг назад, вытянув руки.
 Волна горячего воздуха буквально впечатала меня в стену. Солнце снова потемнело, а кусочек ткани в центре двора начал стремительно расти!
Причем рос он с такой скоростью, что быстро занял всю середину площадки, потом добрался до ее краев. Белая ткань достигла уже стены замка, двор казался одним огромным сугробом!

- Сандра хватит! – взмолился я, выныривая из-под вороха ткани. - Он уже слишком большой!

  Волшебница ахнула и принялась исправлять все, что натворила. Она яростно шептала что-то,  с силой сжимала пальцы, так что на землю сыпались искры.
Я сполз по стенке  и принялся судорожно глотать ртом горячий и вязкий воздух.
Похоже, у Сандры что-то не ладилось, потому что волшебница, внезапно  притопнув,  перестала вертеть пальцами, а просто взмахнула рукой.  
В центр  куска ткани ударила маленькая  яркая молния.

- Не спали! – взмолился я.

  И тут же увидел, что на земле лежит парашют нужного мне размера, со всеми стропами.

- Ну вот - облегченно вздохнул я, поднимаясь с земли,  – Не простое это дело – магия. Да и наука – ничем ее не легче. Но видно Мирозданию было угодно, чтобы они объединились  для спасения одного хорошего человека.  Теперь  настало время испытать обе модели.

  Тут я с сомнением посмотрел на парашют. С чего я решил, что сумею за пять минут объяснить Вильгельму – как им пользоваться? А что, если ветра вообще не будет? Сандра может помочь с управлением воздушными потоками, но ведь не создать их! Да и стропы могут спутаться при неумелом управлении. И тогда вся конструкция, включая короля, рухнет на землю…

- О чем ты задумался? – встревожилась девушка. – Я что-то сделала не так?

- Нет, с тобой все в порядке, – вздохнул я. – Это я – идиот! Ведь я сам ни разу не прыгал с этим парашютом. А вообразил, что смогу научить Вильгельма им пользоваться.

- И что же нам делать?

- Плести второе «крыло». С ним можно планировать без предварительного обучения. Если, конечно, изобретатель не грохнется на камни вместе со своим «монопланом». Да, пожалуй, я назову это странное сооружение - так. Раз «крыло» у него – всего одно…